— Документы? — переспросил Вилер. — У нее с собой были деньги, так что государству она была бы не в тягость!
Вилер, пошатываясь, поднялся и спросил, можно ли ему выйти. Солдат, ходивший за кофе, вернулся с дымящимся кофейником, и капитан приказал ему проводить Вилера в туалет. Через четверть часа солдат вернулся и доложил, что он несколько раз стучал в дверь туалета, но безрезультатно. Не следует ли ее взломать? Майор и капитан выбежали и принялись трясти дверь.
Девочка пила маленькими глотками горячий кофе, а солдат спрашивал, как ее зовут.
— Эстер, — сказала она, — Эстер Маржолен Вилер.
— Красивое имя.
Девочка кивнула и радостно посмотрела на свои ноги, забинтованные до колен. Она спросила солдата, можно ли ей надеть его каску. Солдат развязал ремень под подбородком и нахлобучил ей каску на голову. Они оба засмеялись и все еще продолжали смеяться, когда вернулись врач и капитан.
7
Снежные подушки прижали к земле безмолвные дома. Ни тропка, ни звериный след не вели к ним, и всадник, как ни всматривался, поскакал в конце концов напрямик через поле. Лохматый снег свисал с крыш; сквозь разбитые окна ветер занес снегом медные сковородки и столы, только из одной трубы вилась чуть живая струйка дыма, а на пороге лежала замерзшая кошка.
Гусар привязал коня, сдернул с плеч накидку, перебросил ее через седло и постучал.
— Кто там? — услышал он женский голос.
— Тот, кто просит, чтобы его впустили.
Задвижка щелкнула, дверь открылась, и он увидел лицо старухи.
— Входите, ради бога.
На столе лежали два перетянутых веревкой узла и посох.
Старуха закрыла за ним дверь, зашаркала к очагу и бросила в дымящуюся топку вещи, сваленные в углу.
— Дров больше нет. Я жгу одежду и башмаки… Отцы и сыновья либо далеко отсюда, либо вовсе умерли, а я уже слишком стара, чтобы рубить соседские двери и столы.
— Соседские двери? А как же соседи?
— Ушли, умерли.
Гусар пробормотал что-то.
— Вы говорите со мной не на своем родном языке, — сказала женщина. — Откуда вы родом?
— Из России. А это правда деревня Баранген?
— Так ее называли.
Старуха сгребла с печи деревянные черпаки, разломала их и бросила в огонь. За ними последовали рукоятки мотыг и топоров, кожаные пояса, ботинки и футляр от настенных часов.
— Время идет и так, — сказала старуха. — Для чего вы ищете эту деревню?
— Ответ вам известен. Ведь никто из этой деревни не может в одиночку попасть на небо. Или вся община, или ни одна живая душа. Один в ответе за другого…
Старуха закрыла глаза и подхватила его слова, заученные наизусть, с безотрадной верой в то, будто превращение воды в лед и льда в воду было чудом, которое устало совершаться.