Ее муж, первый, был (есть) химик.
В Марселе она не купила туфли потому, что, ожидая ее, он потерял терпение; она не сердится, только говорит, что туфли ей жмут, а в Арле, где он проявил терпение, подходящих для нее туфель не было.
Вообще-то говоря, он охотнее завтракал бы один. Он не понимает, в чем, собственно, дело. Он ведь не знает женщины, которую мог бы охотнее ждать к завтраку, чем Марлис. Это она знает.
Насколько умна Марлис?
Он знает, что дело в нем.
Кажется, просыпаясь, он уже предчувствовал, что день закончится катастрофой; выходит, под платанами Авиньона он уже просто знал это.
Она по-детски радуется покупкам; даже если ей ничего не нужно, она останавливается перед витринами, прерывая разговор. Правда, другие женщины вели себя примерно так же.
Он сын железнодорожника, родился в Куре, закончил институт с отличием, вскоре должен стать старшим врачом.
Знаменитое место, где собираются цыгане, называется не Saintes Maries sur Mer, a Saintes Maries de la Mer. Она не говорит ему этого. Она даже не произносит названия, чтобы не поправлять Виктора, может быть, он сам заметит.
Она называет его Вик.
Она не хочет в чем-либо превосходить его, мужчины этого не выносят, тем более Виктор; он хирург, стало быть привык, что люди полагаются на него, Марлис в свое время тоже полагалась на него.
У Марлис привычка повторять: «Ты уверен?» Она интересуется, не гомосексуалист ли К., их общий знакомый в Базеле; стоит ему высказать свое мнение, как Марлис тут же спрашивает: «Ты уверен?»
В Авиньоне, ожидая ее под платанами, он вдруг чувствует себя как прежде, когда у него еще было чувство юмора. Все ему кажется скверным сном. Солнце в платанах, ветер, вероятно мистраль. Может, сегодня будет лучше. Нет, он не предложит вернуться домой. В сущности, это смешно. Он сидит под платанами за круглым столиком и изучает Guide Michelin[71], чтобы узнать, как лучше ехать до Монпелье.
Ему 42 года.
Однажды, студентом, Виктор провел в Провансе неделю. Когда они подъезжают к Арлю и Марлис зачитывает из Guide Michelin сведения о диаметре арены, количестве мест, высоте фасада, времени сооружения и т. д., он говорит, что знает арльскую арену. Она читает по-французски. Книга написана по-французски, Марлис не виновата, что он, слыша французский, всегда чувствует себя как на экзамене, хотя язык он понимает. Читая путеводитель, она не смотрит на спидометр. Тогда, студентом, он был здесь с девушкой из Гамбурга; от всего этого осталось воспоминание о том, как они сидели наверху на венце стены, и очень точное воспоминание об этой арене в Арле. Он описывает ее. Славный вечер в Арле, Виктор рассказывает больше и оживленнее, чем обычно. Ей нравится, когда он вот так рассказывает. Они пьют вино (чего он обычно, когда ходит на работу, не делает). На следующее утро они осматривают арену в Арле — он убеждается, что описывал арену в Ниме, чего Марлис не замечает, зато он замечает.