У Луки были большие, сильные и невероятно мужественные руки, но действовал он ими с поразительной для такого огромного человека аккуратностью. Старательно продезинфицировав все мозоли, он тщательно заклеил поврежденные участки пластырем и снова надел на нее носки.
– Знаешь, ты пару раз говорила, что не употребляешь наркотики, но не забывай, я там был и все видел собственными глазами.
Синие глаза пристально ее разглядывали, но, не желая размякнуть, Серена напомнила себе, что именно из-за него и оказалась посреди джунглей.
Видел он! Ничего он не видел, да и вообще не имеет ни малейшего представления о ее жизни.
– Ты видел лишь то, что сам захотел увидеть, – выдохнула она с горечью и, стараясь не глядеть на Луку, потянулась за ботинками, но он быстро отдернул их в сторону.
– Всегда проверяй, не заполз ли тебе кто-нибудь в обувь.
Встряхнув ботинки, он вернул ей обувку, а Серену передернуло при одной мысли, что внутри мог оказаться очередной скорпион.
– И как это понимать? – спросил все еще сидевший перед ней Лука. – Я видел лишь то, что сам захотел увидеть?
Окончательно разозлившись, Серена гневно на него уставилась.
– Думаю, у меня есть право знать. – Лука слегка приподнял бровь. – Ты задолжала мне объяснение.
– Я никогда не принимала наркотики класса «А», – неохотно начала Серена. Каким же далеким и нереальным все это сейчас казалось, когда густой лес надежной стеной отделял их от всего мира… – Да и вообще никогда просто так наркотики не принимала. – В синих глазах ясно читалось сомнение, но Серена продолжала. – Но у меня действительно сформировалась зависимость от назначенных мне препаратов. И от алкоголя. Ни к тому ни к другому я в жизни больше не притронусь.
Лука наконец немного сдвинулся, и Серене сразу же стало легче дышать.
А потом он спросил:
– А как у тебя сформировалась зависимость от препаратов?
Серена мысленно сжалась в комочек, не желая вновь переживать те черные дни, породившие вину и страх, с которыми ей и так слишком долго приходилось жить. Но ему-то это точно знать ни к чему.
– Я начала пить назначенные лекарства в пять лет.
– Зачем? Ты же была совсем ребенком.
Ну вот и зачем она пустилась в откровенности? Он же ей явно не верит. И никогда не поверит, а значит, без толку что-либо объяснять и доказывать. Лучше уж придерживаться давным-давно придуманного за нее отцом сценария, затмившего правду даже в ее собственных воспоминаниях.
Опустив глаза, Серена пожала плечами:
– Я была трудным ребенком, а после смерти матери меня вообще невозможно было контролировать. К двенадцати годам мне поставили диагноз синдрома дефицита внимания и гиперактивности, но я уже много лет принимала лекарства и не могла без них.