От Реммельгаса не ускользнуло угрюмое внимание Нугиса к затронутому вопросу, и он обратился к нему:
— Так ли, товарищ Нугис?
Лесник заколебался. Как ответить? Если сказать, что все это болтовня, что вырубка захламлена и засорена, не прозвучат ли его слова как жалоба на объездчика, на прежнего лесничего. Не придаст ли Реммельгас слишком большого значения какой-нибудь оставшейся в лесу чурке? Вот попал в беду, словно козел между двух стогов! Ведь как ни зол он был на Питкасте за его нерадение к своему делу, за склонность к пьянству, на нового лесничего он был зол еще больше. И старик пробормотал:
— Раз объездчик говорит, что делянка убрана…
Реммельгас оборвал его:
— Когда вы в последний раз там были?
— Позавчера.
Почему-то он смотрел не на Нугиса, а чуть повыше его, на стену. «Что за штука, — подумал старик, — что он там разглядывает? Да еще так старательно?»
— Оглянитесь-ка назад, — сказал Реммельгас и показал рукой на стену.
Нугис попытался, но ничего не увидел, и ему пришлось встать. Он встал. Прямо перед ним висело большое изображение жука с толстой головой.
— Ну и что же? — буркнул Нугис.
— Узнаете?
— Еще бы! Я, слава богу, лесник, а не моряк, чтоб короеда не узнать.
— Обиделись?
Синие глаза Реммельгаса смотрели на него весело, так весело, что старик вконец возмутился. Так и сказал бы этому мальчишке что-нибудь покрепче, если б нашел сразу подходящее слово. Он даже сесть забыл — до того ему хотелось придумать что-нибудь поядовитее.
— Вы слишком торопитесь, — продолжал лесничий. — Торопитесь обидеться. Однако сядьте…
Нугис опустился на стул, чтоб миг спустя снова подняться. Он притворился, что еще раз изучает жука. Он видел плакат бесчисленное множество раз, точно такой же висел в его комнате на стене, но ведь лесник Нугис не какой-нибудь школьник, который встает и садится по команде.
— Вывозку со сто двадцать шестой делянки действительно прекратили, — продолжал Реммельгас, — но только для того, чтобы послать лошадей на более близкие участки. Сто двадцать шестая завалена кругляками, ведь вам это известно, товарищ Нугис? Конечно, известно!
Лесник почувствовал себя, как провинившийся школьник. Но прежде, чем он успел что-либо сказать, Реммельгас уже задал новый вопрос:
— Пространство между Куллиару и Люмату относится к вашему обходу?
— Да…
— Почему там в прошлом году не провели санитарной рубки ухода?
Питкасте понял, что это опять камешек в его огород, и счел нужным заявить:
— Кто стал бы покупать и вывозить лес из этих трущоб? И стоит ли говорить о каких-то высохших да корявых соснах и елках? Пусть их еще постоят.