По лицу мужчины было видно, что трактир — явное не то. Ему хотелось чего‑то большого и чистого, то бишь залучить красавиц в сосбсвенный дом. Но за неимением гербовой пишут на простой. Он вынужден был согласиться на ужин в местном трактире.
— Хорошо, дорогая госпожа Гертруда. Тогда сегодня вечером в трактире при вашей гостинице я вас буду ждать.
— Надеюсь, что увижу там и господина Септимия, — улыбнулась „Гертруда“, которой компаньонка на ухо подсказала трудное имя.
Офицер поклонился и заверил, что не преминет воспользоваться приглашением.
Пока они кокетничали с местным начальством, их слуг проверили и отпустили. Дамиан еще раз поблагодарил Премудрого, который надоумил его назваться кучером, а Стефа сделать лакеем. Ни того, ни другого местные власти ни в чем не подозревали, это было ниже их достоинства.
На обратном пути Лина спросила подругу:
— Почему ты отказалась идти на ужин к градоначальнику?
— А зачем? — пожала плечами Тина, — Азильды там точно не будет, ее, как я поняла, не выпускают из крепости.
— И что? — не поняла артефакторша.
Глаза ведьмы сверкнули нехорошим огнем.
— А то, что других знатных дам в этом городе днем с огнем, ночью с зонтиком. Или ты забыла, что в Стомбир отправляют служить тех, у кого нет семьи? Кажется, нам что‑то такое читали.
Лина вытаращила на подругу глаза. Она знала, что Тина иногда умудряется на чистой интуиции придумать нечто фантастически простое и эффективное. Кажется, это был как раз такой случай.
— Слушай, гениально! — прошептала магичка, — Ты собираешься их распалить, чтобы они забыли об осторожности, наплевали на все инструкции и подставили нам Азильду в качестве хозяйки дома, я правильно поняла?
* * *
Стоило им добраться до гостиницы, как стало ясно: местные только и ждали, пока приезжие чаровницы получат разрешение от официальных властей. До этого волшебного действия на них можно было только глазеть, а вот теперь…
Все, кто вчера не сводил глаз с Тины и Лины, сейчас столпились у входа, чтобы лично засвидетельствовать свое почтение, назвать имя и удостоиться улыбки.
Тина смотрела на это с презрением. Подойдя к толпе молодых и не очень мужчин, разряженных кто во что горазд, она сморщила носик и довольно громко произнесла:
— Сбежались. Можно подумать, дорогая, вчера мы были приезжими из страны прокаженных, а сегодня главный местный доктор удостоверил, что мы здоровы и не заразны.
На большинство Тинины слова не произвели ни малейшего впечатления. Люди явно не отнесли ее высказывания к себе. Но человека три покраснели и предпочли ретироваться. Тина проводила их доброжелательным взглядом: у кого‑то еще осталось чувство собственного достоинства.