Вскоре мою собственную фантазию ждала серьёзная проверка на прочность, потому что сведений о тех существах, к которым мне предстояло отправиться, за несколько десятков лет контактов накопилось ничтожно мало.
Впрочем, всерьёз сосредоточиться на вопросе я не успела: в виске появился лёгкий зуд от сработавшего нейрочипа. Общения со мной жаждал отлично знакомый человек, и я отчётливо осознала, что все планы на сегодняшний день идут насмарку. Просто так коллежский секретарь Алёша Обручев не стал бы меня беспокоить. Этот пылкий деятельный юноша состоял личным помощником действительного статского советника Сергея Сергеевича Аристова, заведующего в нашем Департаменте Иностранных дел Ксенодипломатическим корпусом и являвшегося по совместительству моим прямым начальником.
— Здравствуйте, Вета Аркадьевна! — Обручев был как всегда бодр и кипел энергией; за что его, собственно, и ценил наш Артист.
— Добрый день, Алёша, — ответила я. — Что-то случилось?
— Нет, вы не волнуйтесь. Просто Сергей Сергеевич решил собрать всю вашу группу для вводного инструктажа, а то они завтра отбывают на Трипту и боятся не успеть вернуться. Я вас запеленговал, сажусь на полянке неподалёку, ловите направление; подходите, мне велено доставить вас в целости и сохранности.
— Это… несколько неожиданно, — вздохнула я, подзывая Царицу. — Я бы предпочла сначала зайти домой: я не в той компании и не в том виде, чтобы являться к Аристову.
— Он в хорошем настроении, — весело хмыкнул юноша. — К тому же, вы знаете, он обожает Царицу и будет рад её повидать.
— На этом мои возражения иссякли, — вздохнула я, как раз выходя на поляну. Не тревожа стебли травы, над ней уже висел на гравитационной подушке новенький скоростной аэролёт. Помимо функций личного помощника, Обручев исполнял обязанности и личного водителя начальника.
Пока я, подобрав юбку, дошла до транспортного средства, открылись обе двери, — водительская и пассажирская, — опустился коротенький трап, и из аэролёта выкатился его водитель.
Алёша был рыж. Рыж настолько, что окружающее яркое осеннее великолепие на его фоне мгновенно померкло и потускнело. Рыжие непослушные вихры, рыжие веснушки на курносом носу, рыжие брови и ресницы и голубые-голубые хитрые глаза. Рыжим отсвечивали золочёные пуговицы на тёмно-синем мундире, пряжка ремня, белые перчатки и даже, кажется, начищенные до блеска сапоги тоже имели рыжий оттенок. Удивительно солнечный парнишка.
— Здравствуйте, Вета Аркадьевна! — широко улыбнулся он. — Ваше Величество, — юноша степенно кивнул Царице. Та вежливо махнула хвостом, опознав хорошо знакомого человека, и подошла для более тёплого приветствия. Вся серьёзность с Алёши слетела в тот же миг, и Македа, как и положено собаке, была заглажена и зачёсана до состояния блаженной прострации. В конце концов я не выдержала и кашлянула, привлекая внимание явно увлекшегося юноши.