– Где… что вы сделали с моей дочерью?
– А разве не понятно? – Трудно определить, чем сильнее напиталась голос Тамары: раздражением или самодовольством.
Вырвав мгновение затишья, Константин окинул девушку с ног до головы изучающим взглядом: глаза видели противника, однако сердцем он чувствовал, что перед ним стояла Азиза. Кровь дочери бежала по венам Тамары, он ощущал каждую пульсацию, невидимую связь, что сплела их в единое целое. Как такое вообще возможно? Азизы больше нет, они убили ее? Нет, хуже – они заперли ее в чужом теле, подчинили воле другого человека, смешав ее личность с грязью!
От мысли, что военные извратили его дочь, в Константине проснулась холодная ярость. Как они, люди солдатской выучки, которые день ото дня сражались с теми, кто сотворил из него монстра, стали такими же извергами? Уничтожили то, ради чего он жил, отняли единственного человека, который был для него дорог.
Повинуясь опьяняющей силе злости, Константин сорвался с места и набросился на Тамару, как дикий голодный зверь. Девушка не успела вовремя отреагировать и достать из кобуры пистолет; единственное, что было в ее власти – выставить перед собой руки. Они схватились, вцепились друг в друга, как уличные кошки, образовав клубок. Константин испытывал все виды боли одновременно: раны на теле пульсировали, словно горели огнем, а его сердце и разум разрывались от отчаяния. Он ненавидел всех и вся, со всей силы бил кулаками по пытающийся сопротивляться Тамаре и едва сдерживал слезы, так как что-то внутри него кричало: «ты убиваешь свою дочь!». Содранная кожа на руках щипала, но этого он не замечал. Его мир перевернулся с ног на голову, отчего он не выдержал и что есть сил закричал, обернув лицо к небу.
Затмить его голос смогло только эхо раздавшегося выстрела.
У мужчины сложилось впечатление, что ему оторвало руку и часть спины выше правой лопатки. Кровь фонтанчиком выплеснулась из выходного отверстия, которое в груди ему пробила пуля. Боль еще не накрыла его смертоносной волной, но он уже повалился на спину. Но ему было все равно, он не чувствовал ничего, в нем неукротимым штормом буйствовала пустота, сожравшая все эмоции.
По телу разлился адский огонь, от присутствия которого Константин хотел закричать. Ему в жизни повезло испытать действие множества видов оружия, однако боль от сквозного пулевого ранения казалась самой сильной.
Тамара медленно приподнялась с камней, стирая кровь с лица, однако встать она не успела, поскольку ее за руку схватил мужчина. Он почувствовал, как девушка вздрогнула, ощутив его крепкую хватку. Она с опаской посмотрела на него, но взгляд ее не искрился злостью, он казался умиротворенным, таким же, каким на нее смотрел Константин.