Прогоняя слабость, Иван встряхнул головой и, насыпав в таз с одеждой порошок, размешал его в воде. Потом вышел и, шлепая босыми ногами по полу, отправился на кухню и открыл холодильник. Иван ничего не ел с самого утра.
— Чего смотришь? — пьяно коверкая слова, выдавил из себя отец.
— Пожрать чего-нибудь, — холодно, стараясь поскорее отвязаться от родителя, ответил сын.
Отец стукнул кулаком по столу так, что пустая бутылка из-под водки упала на пол.
— Конечно! — заорал он. — По холодильникам лазить вы все мастера! А как что-нибудь туда положить — так тут один отец шустрить должен! Почему, сволочь, не работаешь?!
Кнут поморщился от его криков и, не найдя в холодильнике ничего подходящего, с раздражением хлопнул дверцей.
— Я с кем разговариваю? — продолжал бушевать родитель, которого всегда тянуло на скандалы, едва у него заканчивалась водка. В такие минуты он ненавидел весь мир и пытался сорвать зло на домашних.
— Рот закрой, — спокойно посоветовал ему Кнут и, заглянув в хлебницу, вытащил оттуда половинку уже начинавшей черстветь буханки.
— Что? Ах ты… — выругался отец и сделал попытку привстать. — Мать! Мать, иди сюда! Послушай, как твой сынок со мной разговаривает!
Ваня отломил кусок хлеба и, взяв с плиты чайник, стал пить прямо из носика.
Папаша встал, уперев руки в бока. Вскоре ему пришлось ухватиться за край стола.
— Я в твои годы уже на заводе горбатился! А ты все ходишь, баклуши бьешь!
Ваня как бы случайно толкнул отца плечом. Тот, потеряв равновесие, грузно завалился на спину, опрокидывая табуретки. Не слушая брань разгоряченного родителя, Кнут отправился в комнату.
— Ма, пожрать есть что-нибудь? — ворчливо спросил он лежавшую на диване женщину.
Та приподняла голову:
— В кладовке пакетики есть. Сварите суп. И пусть Леша поест.
Он почесал бритый затылок. Есть хотелось, но опять идти на кухню и общаться с пьяным отцом — не очень. Иван махнул рукой и вернулся к себе в комнату. Брат дымил сигаретой, развалившись в кресле.
— Окно открой, — буркнул Иван, — дышать нечем.
Он протянул Леше хлеб:
— На, погрызи. Один хрен больше ничего нет. Суп, правда, сварить можно. Но там батя бухой. Морали читает.
— Ерунда. — Младший брат встал и, повозившись со шпингалетами, распахнул окно. В комнату, разгоняя клубы табачного дыма, ворвалась струя свежего воздуха.
Иван лег на кровать и закусил губу. И что это за жизнь у них такая? Почему все идет наперекосяк? Ни денег нет, ничего… Работать идти? Куда? За пять тысяч где-нибудь грузчиком вкалывать? Или на рынке торговать? Что же это за гадство-то такое? Самое обидное, что и выхода из этого тупика не предвидится. Перспектив никаких…