Я не льстил, не говорил, что Евдокия красавица, что она умна и грациозна, словно кулак на стакане с коньяком.
По правде, Евдокия далеко не совершенство, потому что с вывороченными ступнями и надломленностью в фигуре, присущей вышколенным балеринам и женам дровосеков.
Мои ухаживания слишком просты, но в то же время мудрые, исполненные приказного действия: я приказывал Евдокии, доказывал, что она меня любит, не я её, а она - меня.
"Ты без ума от меня!
Ты меня любишь, Евдокия, и, потому что красивая и умная, сама скрываешь от себя страсть ко мне, полновесные, словно гиря культуриста, чугунные чувства.
Тебе ненавистны пустые дни и холодные ночи, если в воображении не всплываю я в матросской тельняшке на паруснике "Паллада".
Ты любишь меня!"
Очень остроумно я доказывал балерине, что она меня любит, и к месту приплел парусник, потому что "Паллада" звучит красиво, а матросская тельняшка - к романтике - хоть на сцене, хоть на палубе.
Влюбил я Евдокию в себя, влюбил до конца Света, по крайней мере, она так считала, как считала до ста.
Дальше ста балерине не нужно считать - сто долларов, сто тысяч, сто миллионов, сто миллиардов.
Да, балерина она тоже на все сто!
Я один раз во время ухаживания, словно случайно поскользнулся на банановой кожуре - банановую кожуру я нарочно заранее на нашем пути бросил, поскользнулся, падал и ухватил Евдокию за правую ягодицу, удерживался в жизни, как на плаву.
Ягодица на проверку оказалась даже очень приметной, годной для пропаганды русского балета: упругая, твердая, словно старый заяц.
Дедушка мой часто ходил на охоту: то лося завалит топором в лоб, то чужую корову в поле выдоит, то утку подстрелит в небе, то сокола зашибет кулаком, то зайца матерого старого догонит и уморит зуботычинами.
С детства я познал вкус дичи, вкус свинцовой дроби на зубах и тяжесть непереваренной зайчатины в желудке, что напоминала столетнее сгущенное молоко.
Снова сто лет, сегодня цифра сто в почете не только на словах, но и в делах, наверно сто лохов обдеру, и сто добрых людей мне милостыню подадут в размере ста долларов США.
Не подкачала ягодица Евдокии, да, не подкачала - настоящая балеринья, словно только что со сцены сошла вместе с остальными частями тела.
Мы с мамой в детстве, когда я размал кашу по щекам воспитательницы Нины Ивановны, пошли в Большой Театр на "Золушку".
Мама, милая мама - зачем тебе смена мужчин, с которыми ты блаженствуешь, а затем без ножа режешь отказами и автомобильными катастрофами.
Милые руки мамы, особенно милы, когда она доставала руками, а не зубами - только безрукие инвалиды зубами достают из кошелька деньги, а мама доставала руками - деньги и покупала на них мне конфеты "Дюшес", липкие, дешевые, ароматные, как недорогие девушки из Саратова.