- Ой, дурак! - закричал Михаил, подбегая к растянувшемуся на дорожке парню. - Прости, это я виноват, забыл тебя предупредить, останавливаться рядом с образами нельзя, думаю ты уже сам понял почему. Можно только смотреть, пробегая мимо. А если хочешь что-то вытащить в реальность, то нужно постараться запомнить общий вид и детали, - объяснял мужчина, помогая ошарашенному Родиону подняться на ноги.
Вернуться в мир молодому человеку оказалось сложнее, чем войти в то необъяснимое состояние, которое Михаил прозвал хаос. Резкий выпад из черноты дезориентировал и лишил энергии, слова нового знакомого доходили частично, слабое тело тянуло вниз, голова кружилась и хотелось прилечь. Художник, видя отрешенно-вялое состояние Родиона зашел в темноту, образованную тремя кубами и вытащил на свет кресло-качалку.
- Присаживайся, - сказал Михаил, но парень не спешил воспользоваться предложением. На кресле сидел и робко смотрел Вдохновитель. Раньше ему уже приходилось пару раз сталкиваться с этими созданиями. Как-то раз он доставлял пакет писателю, и в его кабинете встретил Вдохновителя, еще одного посчастливилось увидеть в доме композитора. Из собственных наблюдений Родион знал, что они селятся поближе к творцам, их огонь созидания давал жизнь и согревал холодные тельца. А чтобы языки пламени горели сильнее и дарили, больше тепла, маленькие мерзляки пропитывали рабочие комнаты специальной аурой, пробуждающей дикое желание творить.
Вдохновитель аккуратно слез с качалки, уступив ее Родиону, а сам сел на полу под мольбертом за которым работал Михаил.
- Тебе что-нибудь нужно? - заботливо поинтересовался мужчина, усаживая парня в кресло.
- Нет, не переживай. Просто посижу, приведу мысли в порядок, все-таки не каждый день по хаосу бегаю, - улыбнулся молодой человек.
- Ну смотри, если что понадобиться дай знать, - сказал Михаил и вернулся к картине.
Родион пристально осматривал Вдохновителя, живущего в мастерской художника. Из-за толстых слоев одежды создание, упрятанное в них, походило на тряпичную куклу с мягкими руками и ногами. Под зелеными вязанными гамашами с этническим узором, скрывалась ни одна пара теплых штанов. Коричневый тулуп распирало, пуговицы с трудом сдерживали напор трех шерстяных свитеров, цветные рукава которых выглядывали из овчинных манжет. Двухметровый желтый шарф, крупной пряжи, два раза опоясывал широкий кудрявый воротник отчего он стоял вертикально. Сразу две шапки согревали голову Вдохновителя, меховая ушанка и на кроличьем пуху с длинными завязками. Руки спрятаны в варежки, ноги в расшитые узорами валенки. И при всей этой согревающей броне он умудрялся трястись от холода и стучать зубами будто находился не в теплом помещении в летнем городе, а на краю Земли среди пингвинов и медведей.