Дафни подошла к окну. Она попрощалась с отцом и теперь стояла, с закрытыми глазами прислонившись к выцветшим, пахнущим затхлостью бархатным шторам, которые помнила столько, сколько помнила себя.
Тоби. Надо позвонить Тоби и сообщить ему.
Память всколыхнула в ее сознании картины, более реальные, чем то состояние опустошения, в котором она сейчас пребывала. Прошлое, словно река, потоком неслось мимо нее.
Она скажет Тоби потом, когда он придет домой. Нет смысла разыскивать его сейчас. Она скажет обо всем, глядя ему в глаза. В этом было некоторое утешение.
Только так она узнает, действительно ли он будет горевать.
Бледнолицый угловатый господин в пыльном пиджаке с высоким старомодным воротником аккуратно положил перед ней на столе документ, который только что прочитал.
— На этом завещательный отказ недвижимости заканчивается, — тихо сказал он. — Надеюсь, здесь все ясно?
Дафни, пребывая в состоянии шока, не осмеливалась взглянуть на мужа.
— Могу я задать вопрос? — Голос Тоби был убийственно спокойным.
— Разумеется.
— Когда Амос — мистер Андерскор — изменил первоначальное завещание?
Мужчина бросил страдальческий взгляд поверх очков в форме полумесяца.
— Мистер Смит, я…
— Когда? — Слово прозвучало резко, как удар хлыста.
Фрэнк Ли пожал плечами.
— За два дня до смерти.
— Понятно. Он как-то объяснил это?
Мужчина сильно колебался. Было совершенно очевидно, что разговор ему неприятен.
— Да, — сказал он. — Но я должен заметить, что конфиденциальный характер…
— Понятно, — прервал его Тоби.
Дафни сидела совершенно неподвижно, опустив голову, глядя невидящими глазами на пальцы рук в черных кружевных перчатках, которые лежали на черной юбке. Она предполагала, что чтение завещания отца будет мучительным, но не влекущим за собой никаких новых событий. Однако она ошибалась. Оно вызвало потрясение, к которому оба они не были готовы. Большей частью имущества отец распорядился так, как и ожидалось. Дом в Айлинггоне и основная часть его обстановки теперь принадлежала Дафни. Некоторое количество денег и акций, а также отдельные вещи получили тетушки из Йоркшира. Маленький Амос стал владельцем значительной суммы денег, вверенных попечению. Но то, как Амос Андерскор распорядился сорока пятью процентами акций, которые, как всегда считалось, будут находиться в руках Тоби, было для последнего как гром среди ясного неба. Лишь девятнадцать процентов из них были завещаны Тоби. Двадцать шесть оставшихся Амос завещал своей дочери, передав, таким образом, под контроль Дафни более половины акций Андерскоров.
Она посмотрела на Тоби. Два красных пятна алели на его щеках. Губы были плотно сжаты.