Бо́льшую часть времени Джахан пребывал на зыбкой границе между дремотой и явью. Иногда резкая боль заставляла его вздрогнуть и очнуться. Но стоило его сознанию проясниться, как душой овладевала ярость. Он, ученик великого зодчего Синана, не должен был завершить свой жизненный путь столь бесславно. Неужели низость Давуда так велика, что он обречет своего бывшего товарища на медленную мучительную смерть в собственных нечистотах? Каждую минуту Джахан ожидал, что двери хижины откроются и перед ним предстанет Давуд собственной персоной. Но тот все не появлялся, как и его приспешники. Джахан окончательно утратил представление о времени, он уже не пытался понять, день сейчас или ночь. Любопытно, как долго человек может прожить без воды, размышлял он. Где-то он читал, что слон способен терпеть жажду в течение четырех суток. Не исключено, что человек окажется более выносливым, а может быть, и нет.
Потом им снова овладевала дремота. Во сне он видел Михримах, тринадцатилетнюю Михримах, весело смеющуюся под кустом жимолости. Он созерцал ее юное тело, не знавшее еще мужских прикосновений, и сияющий взгляд, не ведавший еще тоски, взгляд, в котором светилась чистая и доверчивая душа. Такой она была, когда они встретились в первый раз. Солнечная девочка, живое воплощение счастья.
– Иди ко мне, – шептала Михримах, протягивая руки ему навстречу.
Джахан попытался шагнуть к ней. Но тут раздался какой-то шум, и дворцовый сад исчез. Джахан вновь лежал на полу в вонючей хижине. За стенами раздавались шаги. Кто-то остановился под окном. Через мгновение раздался скрежет рамы, и из распахнувшегося окна потянуло свежим прохладным воздухом.
– Никого, – произнес чей-то голос. – Залезай.
Кто-то тяжело спрыгнул на пол. Джахан разглядел, что это был мужчина. За ним последовал второй. Незнакомцы оглядывались по сторонам, не замечая Джахана. Лампа, которую они принесли с собой, выхватывала из темноты лишь узкую полоску.
– Надо найти тюк с добром. Он наверняка здесь.
– А чем это так жутко воняет?
– Да небось где-нибудь валяется дохлая крыса.
– А ты уверен, что в этой дыре есть что-нибудь ценное?
– Конечно есть! Говорят тебе, два олуха втащили сюда здоровенный такой тюк. Я видел это собственными глазами.
– С пьяных глаз тебе и не такое могло померещиться.
– Да заткнись ты, болван! Тюк с добром точно здесь. Чем зря пасть разевать, лучше поищи его хорошенько.
Воры! Джахан вздрогнул. Обнаружив вместо вожделенных сокровищ избитого человека, они, пожалуй, с досады еще разорвут его на куски. Впрочем, терять ему все равно нечего. Он так или иначе умрет. С губ Джахана сорвалось сухое покашливание.