— Ну что это за мужчина, который не может обеспечить семью? - не раз и не два говорила она после отчаянных попыток свести концы с концами.
Пришлось Диме бросать насиженное место и уходить туда, где платили. На фанеру его взяли с удовольствием, а через несколько месяцев назначили главным энергетиком, уволив не угодившего директору предшественника. Увольнение - это была отработанная процедура, и за воротами в любой момент мог оказаться каждый, начиная от уборщицы и кончая начальником смены.
Работа сутками давала Кате много преимуществ. Отработала день и ночь - и три дня можно заниматься детьми, хозяйством, всем, чего душа пожелает. А душа у неё желала многого. Дети подросли, свободного времени стало больше, и тёмными дурдомовскими ночами, когда весь беспокойный контингент больницы засыпал, в её голову лезли мрачные мысли о том, что жизнь не бесконечна, что впереди лишь гнетущая серость и нет никакого просвета. Пройдёт немного времени, дети вырастут, а она станет никому не нужной старухой.
Боль и жалость к себе не давали покоя. Презрение к безвольному, не способному на поступок мужу временами перерастало в ненависть. А вокруг было столько мужчин! Со временем у Кати появилась устойчивая симпатия к молодому фельдшеру из соседнего отделения. Едва заметные ухаживания, конфетно-букетный период, и вот, наконец, ночи гнетущего одиночества сменились ночами яркой и нежной любви. Ближе к полуночи они запирались в дежурке, и наутро Катерина, усталая, но довольная, с искрящимися радостью глазами шла домой отсыпаться.
Связь эта продолжалась без малого год. Затем была вторая, третья… Катя не могла и не хотела останавливаться. Измена мужу стала повседневностью, без которой жизнь для неё теряла всякий смысл.
3.
Лущильные станки гремели, будто собирались взлететь. Пар неспешно поднимался к чёрным прокопченным сводам цехов. Рабочий день на фанере начинался с обхода. Директор медленно, не спеша шёл по цехам, останавливаясь там, где что-то не ладилось. Сквозь гул и скрежет оборудования выслушивал объяснения мастеров, расспрашивал рабочих. Ночная смена сдавала вахту дневной, и производство не останавливалось ни на минуту. Затем наступало время планёрки, на которую собирались мастера и начальники. Здесь Хозяин смотрел на выполнение норм, находил или назначал виновных и тут же снижал им процент месячной премии.
Вечером собирались ещё раз, чтобы обсудить результаты дневной смены. И опять кого-то лишали заработка. Директор не раз говорил полушутя, что он спит плохо, если никого не наказал в течение дня. Энергетику, механику и ремонтникам резали премию за простои оборудования. Очень часто выходило так, что к концу месяца от премии ничего не оставалось.