Лицо Рассела поскучнело.
– Я нигде не задерживался настолько, чтобы считать, что я оттуда.
И он выдал целый список мест, где успел пожить: Дубай, Сеул, Амман, Мехико, Северная Дакота, Колорадо. А в последнее время его домом стал Хьюстон в штате Техас.
– Отец занимается нефтяным бизнесом, – добавил Рассел.
– О, а я-то подумала… – начала Софи, и тут к ней, наконец, пришло осознание еще одного очевидного факта: Рассел богат. Почему же она решила, что он учится на бесплатном, когда все указывало на обратное?
– Что подумала? Что я «городской»? – он взглянул на Софи, и, похоже, обо всем догадался по ее лицу. – А, ты решила, что я – качок с бесплатного отделения?
Голос Рассела звучал все так же беспечно, но теперь в нем появились настороженные нотки. Его способ защиты, как фраза «я шучу» для Софи.
– Мне очень жаль, – сказала она. И это была правда. Более того, она вдруг ощутила какую-то опустошенность. Она уже свыклась с мыслью о том, что у нее с этим парнем есть что-то общее. А теперь оптимистический настрой, на крыльях которого она летала весь вечер, разбился о кирпичную стену.
– Ничего страшного, – отозвался Рассел, но на лице его читалось совсем другое. – Дай угадаю. Баскетбол.
Задумавшись, Софи потеряла нить разговора.
– Что? А, да. Кажется.
Рассел слегка кашлянул. Софи вздрогнула и подняла взгляд, рассчитывая увидеть в его глазах злость или насмешку. Но все оказалось куда хуже. Рассел был, словно рождественская елка, на которой разом погасли все гирлянды. Софи стала в один ряд с другими тупыми комментаторами. Она разочаровала его. Ей хотелось объяснить, почему она так решила. Рассказать ему, что ее лучшая подруга – чернокожая, и о детстве в Бруклине, и обо всех своих «городских» приключениях. Но не стала. Ведь он, в общем-то, тоже ее разочаровал.
Неловкое молчание затягивалось, но тут подошла Лорейн с подносом, полным еды. Пирог с сыром. Пирог la mode. Хашбрауны с яблочным соусом. Вот только вместо сметаны официантка подала творог. «Кто бы сомневался», – подумала Софи.
Еда просто стояла на столе между ней и Расселом, постепенно остывая. Софи вдруг ощутила острый приступ одиночества, отверженности и тоски по дому. Пожалуй, этот мысленный вопль «что же ты наделала, Софи Рот?» был самым горьким из всех, звучавших до сих пор.
Она приехала сюда, чтобы получить знания, но почему-то чувствовала, что глупеет с каждой минутой. И эта неловкая ситуация – яркий тому пример. И дело не в том, что Софи не привыкла общаться с богатыми людьми. Правда, росла она в неприглядном, дешевом квартале: еще до ее рождения мама сняла там квартиру по программе ограничения арендной платы