Почему М. С. Горбачев не провел грани между желательным и совершенно необходимым, внешним и внутренним в самом трудном варианте конверсии – конверсии не военного производства, но стратегического мышления, мышления не на оперативном, а политическом этаже? В Рейкьявике – отдаю должное – он сказал наконец-то то, к чему примеривался еще Н. С. Хрущев: Советский Союз не будет впредь идти по стопам США в военно-технологическом соперничестве, этой сердцевине гонки вооружений. Сказал. Отлично. Но совместились ли слова и дела? Есть вопрос.
Полагаю, что и здесь упустил Горбачев свою фортуну. Она давалась ему. Конечно, имелись поводы поеживаться на сквозняках. Маховик набрал слишком большие обороты, чтобы остановиться вдруг. Но должно было быть ясно одно – без демилитаризации страны в самом широком смысле, без конверсии ее экономики мечтам о материальном возрождении Советского Союза и создании достойных человека условий жизни не суждено было сбыться.
Не знаю, удалось ли мне понятно выразить свою мысль: экономическое будущее перестройки и, стало быть, ее судьба были завязаны на способность и готовность политического руководства совершить гражданский подвиг – бросить вызов милитаризму. Задача труднейшая, нерешаемая в один присест, но в определении отношения к ней не терпевшая недоговоренностей, двурушничества, попыток обхитрить жизнь.
Все остальное было тоже важно, даже до чрезвычайности. И обращение к рыночным механизмам хозяйствования со всемерным поощрением конкуренции и ликвидации монополизма, и реформирование сверху донизу системы государственного регулирования, и пересмотр под углом зрения экономической целесообразности отношения к международным хозяйственным образованиям. Важно и необходимо – без них экономика оставалась бы затратной, живущей от чиновничьей милости. С переменами в механизмах хозяйствования тянуть также никак было нельзя.
В экономике есть свой порог остойчивости. Не удастся вывести корабль не то что на нужный курс, а элементарно удержать на плаву, если остойчивость потеряна. Она не может быть не потеряна из-за несоразмерных изъятий из производительной сферы на контрпродуктивный милитаризм, которые обескровливают и народное хозяйство, и весь национальный организм. Она не может быть восстановлена простой заменой дирижистского способа хозяйствования на рыночный. Хотя бы потому не может, что всякому рынку противопоказан милитаризм, как и милитаризму – рынок. При любой системе милитаризм был и останется внерыночной категорией.
Уместен иной вопрос: не поздно ли было в 1985 г. думать о ремонте советского дома, не упустили ли время для этого? В ноябре 1990 г. я участвовал в написании «программы из 8 пунктов», которая на ура прошла в Верховном Совете СССР и, что почти уже не случалось в то время, получила хорошую прессу. Через год с лишним Горбачев станет открещиваться от нее как «нелиберальной». Мол, «насоветовали советники».