Лес в июньские ночи даже часок не вздремнёт, выспавшись за холодную зиму, он день и ночь примеряет новую кору, ощетинившись ветками и распуская листву, пробиваясь к небесам тонкими ростками. Зверьё в сумерки только продирает глаза вместе с Колобком и принимается колобродить. Поначалу, до мурашек по коже, истерят сычи, потом ветки ели бухают по крыше сторожки, а в придачу соловей с хором лягушек веселит округу до утра. Только с предрассветным туманом лесная глухомань забывается тревожным сном, но ненадолго: птахам пора кормить птенцов, пчёлкам собирать нектар, оленям объедать слащавые листочки… Вот и испёкся в неведомой печи новый румяный денёк.
Проснувшись, девочка думает о скуке, царившей на заимке, ведь уже прочитаны привезённые с собой книги, заданные Марией Ивановной на каникулы, а ещё изрисовано два альбома и фломастеры надоели хуже горькой редьки. До переезда в сторожку, две недели назад, Алёнка не представляла, что может так возненавидеть родную глухомань за полное одиночество, с каждым следующим летом это неприятие только приумножается, до нервного тика.
Разбавляет тоску только ёж, который изредка заглядывает в сад похлебать из блюдца. Но при её приближении он сворачивается клубком, ощетинившись во все стороны противными иголками. Девочка в отместку бережно закатывает шар под куст чёрной смородины, где он вскоре раскрывается и драпает через заросли подорожника в островок цветущего чистотела. Просто ёжик, то есть Колючий колобок.
По субботам или в пятницу вечером около домика урчит мотоцикл, приезжает бывший одноклассник мамы – Дмитрий, сероглазый, с начавшим редеть пробором светлых волос. Вместе с ним в дом врывается запах бензина вперемешку со сладковатым запахом одеколона, а ещё от него пахнет гаражом, далёким и не интересным, как сам мамин ухажёр. На плите свистит чайник, из подпола на белый свет выуживается тягучее земляничное варенье под пыльной крышкой. Гость по-хозяйски усаживается спиной к окну, кладёт руки на белую скатерть, не сводит глаз с мамы, с её тонких точёных пальцев и рассыпанным по плечам волосам, изредка он отвлекается и дежурно улыбается девочке. Но ей не по душе эти ухмылки и визиты. Даже тортик, возвышающийся горой в центре стола, среди чашек и блюдец, не особо радовал Алёнку. Ей казалось, что дядя Дима только и ждёт минутки, когда она отвернётся, а он схватит маму крепкими пальцами с чёрными занозами под ногтями и утащит её, как злой Черномор, навечно, в далёкое тридевятое царство. Потому она неотступно следила за ними, стараясь ни на секунду не оставлять взрослых наедине.