Суета Дулуоза (Керуак) - страница 12

Бедный Па меж тем, дома, индейка, пирожки с вишней, бесплатные кегли в кегельбанах, ура, я со своей мечтой о колледже, как Флинн-пострел, и тут поспел.

Все равно говорю, что это значит? Можешь сказать, я хвастун насчет футбола, хотя все эти отчеты имеются в газетных подшивках, называемых «моргом», я признаю, что хвастун, только я это так не называю, потому что в чем смысл-то все равно, ибо как сказал Екклесиаст: «Суета сует… все суета».[1] Убиваешь себя, чтоб добраться до могилы. Особенно себя убиваешь, чтоб добраться до могилы еще до того, как умрешь, и могила называется «успех», могила эта называется фу-ты ну-ты боты гнуты фуфелом.

Книга вторая

I

Все еще хвастая, но по-прежнему говоря правду, все это время я получал пятерки и четверки в средней школе, в основном потому, что прогуливал, бывало, уроки хотя бы раз в неделю, сачковал то есть, чтоб только ходить в Лоуэллскую публичку изучать самому в свое удовольствие такие штуки, как старые книги по шахматам с их ароматом ученой мысли, старыми переплетами, что вели меня расследовать и другие ароматные книги, вроде Гёте, Юго, не что-нибудь, а «Максимы» Уильяма Пенна, читал лишь выпендриться перед собой, мол, вон чего читаю. Однако это торило путь к подлинному интересу к чтению. Привело к тщательному изучению «Очерка истории» Х. Дж. Уэллза, глупым исследованиям «Харвардской классики» и глубочайшему почтению к крошечному шрифту на луково-шелуховых страницах, белых как снег, какие можно найти в одиннадцатом издании «Энциклопедии Британники» (Ency Brit XI Ed.) с ее подробной записью всего, что когда-либо случалось до 1910 года, как его в последний раз собрали в обильных счастливых понятиях оксфордские и кембриджские ученые, – к любви к книгам и запаху старой библиотеки, и я всегда читал в ротондовой части позади, где стоял бюст Цезаря на ярком утреннем солнышке, а на полукруглых полках весь диапазон циклопедий. Что даже еще более углубило мое образование – часов в 11 утра я фланировал из библиотеки, срезал через пути у Даттон-стрит возле АМХ,[2] чтоб не заметил из окна, может, Джо Мейпл, мой учитель английского, срезал по мосту железной дороги у магазина «Гигант», через рельсы, что бежали по голым шпалам, сквозь которые видно было тот вихрящийся глубокий канал с его плюхой плывущих снегов, затем по Миддлсекс к театру «Риальто», где я садился и изучал старые киношки 1930-х годов в тщательных подробностях. Ну, конечно, большинство из нас все равно так поступали, но не сачкуя с восьми пятнадцати и после чтения вдосталь в библиотеке до одиннадцати, эгей?