— Умерла! О всевышний!
— Вы что, их знаете? Может, какой дальний родственник?
— Да нет. Я сам недавно потерял мать. Вот и расстроился, — Рахиман заплакал.
— Да, мать всегда дорога. Сколько бы лет тебе ни было.
Они немного помолчали.
— А жена? Брат? — спросил Рахиман. Его сердце гулко билось в ожидании ответа.
— Что с ними станется! Живут и здравствуют.
— Живы? Слава богу! Где же они теперь? — нетерпеливо спросил Рахиман.
— Тут недалеко, в Хосахалли.
— Знаю эту деревню. А почему они туда перебрались?
— Карим, брат погибшего, там издольщиком.
— Хороший, видно, он человек.
— Хороший, ничего не скажешь.
— Все в холостяках ходит?
— Какой там! Больше года как женат. И ребеночек уже народился.
— Вот как! Вообще-то чему тут удивляться? Жизнь идет. Доброе у него, похоже, сердце. Ведь вот и сам обзавелся семьей, а семью старшего брата, наверное, не бросил на произвол судьбы, — Рахиман покачал головой.
— Семья брата теперь и его семья.
— Вот и я о том же говорю. Уверен, что он заботится об обеих семьях, как если бы это была одна семья.
— Как если бы? В том-то и дело, что одна. Разве я не говорил вам? Нет, видно. На своей невестке он и…
— Что? Что вы сказали? На своей невестке?..
Чтобы не упасть, Рахиман ухватился руками за столб.
— Не может быть! Это ошибка! Ложь! — закричал он.
— Да вы что, лучше меня знаете? — рассердился Кенчаппа.
Рахиман сел.
— Но ведь старший брат и его жена очень любили друг друга… Так вы, кажется, сказали? — задумчиво спросил он.
— Нет, не говорил. Но именно так оно и было. Поэтому никто не думал, что она опять пойдет замуж. И когда она сделала это, все очень удивились.
— Подлая измена!
— Ну как сказать? Что ей оставалось делать, без кормильца-то?
— Да лучше побираться или умереть. Если любовь настоящая…
— Бросьте. Вечного ничего нет. Время все меняет, — грустно сказал Кенчаппа.
— Ну нет, я с этим не согласен. Если любовь настоящая, измены быть не может.
— Это только красивые слова. В жизни по-разному бывает.
Кенчаппа снова принялся за работу.
Рахиман все еще не мог прийти в себя. Беспорядочные мысли сменяли одна другую. Перед его глазами, как кадры киноленты, мелькали картины последних четырех лет его жизни. Ради кого он рисковал жизнью? Ради кого полумертвый от усталости и голода одолел пешком столько тысяч километров? Ради нее… А она отплатила черной изменой… И Карим… родной брат… Ну что ж, если так…
— Мне нужен топор. Не продадите ли?
— Почему не продать? Для того и делаю. Две рупии.
Рахиман вытащил из-за пояса мелочь, отсчитал две рупии, а оставшиеся две аны затолкал обратно.