…Нашел. Она без чувств. Пульс частый. Заплывшие глаза, расширенные зрачки. Вероятно, сотрясение мозга. Глубокие порезы на лице, на некоторые надо бы наложить швы. Правое плечо вывихнуто, перелом левого бедра. Кожа не прорвана, но нога вывернута, штанина натянута. Надо вправлять, вот только отдышусь…
Холодает. Похоже, нас настигла буря. Если не найду, во что закутаться, замерзнем здесь до смерти еще до рассвета. Ногу придется отложить до утра.
Рейчел!.. Не знаю, сколько времени нам осталось, не знаю, выживем ли, но… Я беру назад свои слова. Я был не прав, вспылил. Нельзя было все это говорить. Ты думала о нас обоих, а не о себе одной. Теперь я это понимаю.
Ты права. Была права все это время. Шанс существует всегда.
Всегда.
Аэропорт Солт-Лейк-Сити
12 часами ранее
Вид был хуже некуда: все серое, унылое, одно слово – январь. Тип на телеэкране у меня за спиной заикнулся, сидя в своей нью-йоркской студии, об «отмене полетов из-за плохих метеоусловий». Я прижался лбом к стеклу. Ребята в желтых комбинезонах везли по летному полю длинные вереницы тележек с багажом, оставлявших в снегу глубокие колеи. Рядом со мной сидел на видавшем виды чемодане усталый летчик, комкая в руках фуражку; он еще надеялся, что представится шанс добраться до дому и провести ночь в своей постели.
На западе тучи окутали взлетную полосу; видимость была нулевая, но ветер временами разгонял туман, как будто отворяя окна надежды. Аэропорт Солт-Лейк-Сити окружен горами. На востоке над облаками поднимались заснеженные вершины. Меня всегда влекли горы. Даже сейчас я задумался: а что там, за горами?
По расписанию мой рейс должен был вылететь в 6.07 вечера, но все остальные рейсы так сильно задерживались, что и мой могли отложить до утра. А то и вовсе отменить. Устав смотреть на мигающую строчку «задержан» на табло, я переполз в угол у дальней стены, разложил кое-как на коленях истории болезни и стал надиктовывать в цифровой диктофон отчеты, диагнозы, рекомендации. Все это были пациенты, которых я осматривал за неделю до отъезда. Взрослых я тоже лечил, но большинство историй, которыми я обложился, были детскими. Много лет назад Рейчел, моя жена, уговорила меня заняться детской спортивной медициной. Она была права: на хромающих ребятишек невозможно смотреть без сочувствия, зато когда они радостно убегают вприпрыжку – это счастье.
Работы было еще полно, а красная лампочка – индикатор разрядки батареи на моем диктофоне – уже мигала, поэтому я отправился в киоск. Оказалось, что две батарейки АА стоят там 4 доллара, а двенадцать штук – 7. Я отдал продавщице 7 долларов, заменил в диктофоне батарейки и убрал оставшиеся десять штук в рюкзак.