Наполеон все это время сидел спокойно и занимался своим туалетом. Я положил перед ним шесть рыбешек и скомандовал: «Ешь!» Он вскочил, понюхал угощение, повилял хвостом и все сожрал, не побрезговав даже головами.
Я дал Эшли последнюю капсулу перкосета, обложил снегом и приподнял ей ногу, проверил кровообращение. Она уснула еще до того, как я сообразил, что после моего возвращения мы с ней не обменялись и парой слов. Несколько часов после этого я поддерживал огонь, заставлял себя есть, смотрел, как у Эшли розовеет лицо, и прислушивался к ее углубляющемуся дыханию. Почти все это время я сидел, прижимая к своему животу ее ступню. Когда я наконец вышел в темноту, в заросли слева от меня метнулась длинная тень. Наполеон, вышедший вместе со мной, ощетинился. Он тоже почуял опасность.
Сегодня тоже наловил рыбы, похожей на крупных сардин, только без горчичного соуса и не в алюминиевой банке. Хвастаться нечем, но, по крайней мере, мы живы. Я также тренировался в стрельбе из лука. В случае крайней необходимости я бы попал в цель. Главное, чтобы до мишени было не больше 20–25 ярдов. Знаю, мало к какой дичи удалось бы подкрасться на такое маленькое расстояние, но стрелять все же лучше, чем просто прыгать и махать руками.
Эшли спит себе. Я дал ей остаток перкосета, чтобы она заснула. Это поможет пополнить энергобаланс. А мне пора разработать план. Знаю, правило гласит: никогда не покидай место катастрофы, но нам все же необходимо спуститься вниз. Даже если бы в сотне футов над нами появился вертолет, я не уверен, что нас заметили бы. За пять дней навалило четыре фута снегу. Нас почти похоронило под снежной пеленой.
Кстати, на эту тему… Завтра я займусь Гровером. Оттащу его туда, откуда он сможет видеть восход и закат, считать по ночам звезды Подальше от нас. Смастерю подобие носилок, которые пригодятся и потом, чтобы тащить Эшли.
Помнишь хижину в горах? Наши дневные походы, ночные костры. Снег, липнущий к окнам, ветер, не позволяющий открыть дверь и завывающий в дымоходе?
Наш медовый месяц.
Вторая ночь… Мы поужинали и пересели к камину. Наши стипендии были так малы, а стоимость жизни так высока, что мы еле сводили концы с концами. За хижину мы заплатили, исчерпав весь лимит на кредитной карте. Мы купили бутылку дешевого каберне. На тебе был только халатик… и мой пот.
Кажется, я помню, что мы договорились о свадьбе без подарков. Подарки будут потом, когда мы сможем это себе позволить. Хотя я, конечно, не слишком в это верил. Ты опустила руку с кровати и сунула мне шкатулку. Безупречная обертка, увенчанная красным бантом, образцовые уголки. Ты широко распахнула глаза и сказала: