— А как насчет мафии или как там ее теперь называют? — спросил я.
Кандидат задумался.
— А какая им выгода?
— Грабеж среди бела дня. Муниципалитеты оставят их в покое и позволят действовать не таясь в обмен на гарантию нормальной работы городских служб.
— Доказательства?
— Никаких.
Кандидат покачал головой.
— Если хотите, называйте это навязчивой идеей, но я думаю, что ставки гораздо выше. На карту поставлено президентское кресло.
— Как, по-вашему, кто это может быть? — спросил я.
Кандидат вновь покачал головой.
— Понятия не имею. А ты?
— У них много денег, — ответил я, — хотя, возможно, не все они знают, на что идут эти деньги. Или не хотят знать.
— Похоже на заговор, — сказал кандидат.
— Кажется, да.
— Ты представляешь, кто это может быть?
— Возможно, — ответил я, — но это все, что я могу сказать.
— То есть заговор может существовать?
— Я не уверен даже в этом.
— Ну хоть намекни.
— Не могу.
— Харви!
— Да?
— Если ты поможешь предотвратить эти забастовки, я буду тебе очень признателен.
— Хотелось бы надеяться.
— Ты согласился бы стать пресс-секретарем Белого дома?
— Даже не знаю, — ответил я. — Скорее всего нет.
Высадив сенатора Корсинга около Дирксен Билдинг, я нашел телефон-автомат и позвонил Ловкачу. На этот раз мне сказали, что он должен вернуться к четырем. Я посмотрел на часы. Без двадцати два. Подумав, я раскрыл телефонную книгу и нашел нужный мне номер. А затем позвонил Дугласу Чэнсону. С явной неохотой он согласился уделить мне десять минут, при условии, что я приеду к нему ровно в два.
Если б мне пришлось каждый день являться на службу, а такое я могу представить лишь в кошмарном сне, который вижу два или три раза в месяц, я предпочел бы работать в конторе, похожей на ту, что принадлежала Дугласу Чэнсону на Джефферсон Плейс, улице длиной в один квартал, между Восемнадцатой и Девятнадцатой, к северу от М-стрит.
В этом тихом квартале преобладали трехэтажные, прячущиеся в тени деревьев, ярко окрашенные дома с множеством отполированных медных табличек, скромно сообщавших всем желающим фамилии работающих здесь специалистов. Среди них было немало юристов, но на некоторых табличках профессия не указывалась, и мне нравилось думать, что эти люди занимаются какими-то таинственными и, быть может, даже нечестными делами.
Такая табличка принадлежала «Дуглас Чэнсон Ассошиитс», и висела она над кнопкой звонка на стене трехэтажного, выкрашенного в густой кремовый цвет дома. Я толкнул дверь, она не поддалась, поэтому пришлось позвонить. Послышалось жужжание ответного звонка, я вошел и оказался в просторном холле перед молодой стройной зеленоглазой женщиной с каштановыми волосами.