– Прости, – сказала я в трубку.
– Ну, знаешь, подруга… Такой подляны от тебя я не ожидала.
– Прости… – повторила я, леденея. – Ничего личного. Только бизнес…
А на следующий день меня опять вызвал Топик. Во все тот же кабинет сейлз-директора. Я опять шла по коридору. В корпорации все было по-прежнему. Не считая отдела маркетинга, где один, знакомый мне стол, пустовал.
Постучалась, вошла. Топик полулежал в своем кресле, вполоборота к двери, отрешенно глядя в окно. Бросилось в глаза, что в его прическе, как всегда – волосик к волосику, серебрятся штришки неожиданной седины.
– Я всегда знал, что ты – лучший сотрудник, – произнес он в пространство.
– Нет задачи трудней, чем доказывать очевидное.
Топик искоса на меня взглянул.
– Надо сказать, у тебя получилось блестяще.
– Просто я всегда соблюдаю корпоративные правила.
Крутнувшись, он остановился напротив. Посмотрел долгим сощуренным взглядом. Усмехнулся. Выдвинул ящик стола и что-то шлепнул передо мной.
– Держи свой шанс. Два билета в Майями.
От судьбы не уйдешь. Я всегда это знала.
На симпозиуме Виктор появился только три раза. В первый день – регистрация, во второй – его доклад на пятнадцать минут, и в последний – закрытие. Остальные дни он валял дурака. На пару со мной. Гонки на катерах по протокам в мангровых зарослях. Сафари на джипах по просекам в дикой сельве. Посещение заповедника, шоу с аллигаторами. Прогулка на яхте к коралловым рифам, дайвинг.
К последнему дню мы устойчиво перешли на «ты».
Волей-неволей поглядывая на фигуру мужчины в легкомысленных шортах и майке туриста, я с удовольствием отмечала подтянутость, мускулистость, нехарактерные для персон его возраста. Похоже, Виктор относился к тем не сдающимся, что крутят педали по тропинкам городских парков. Или бегают трусцой. Или ходят в фитнес. Или от природы награждены конституцией, которую годы не могут взять на измор. В его облике был сдержанный эротизм зрелости. Я гнала эту мысль, но она, плутовка, покалывала. А возможно, дело не в этом, а в открытии, неожиданно мною сделанном, когда я заметила, как заискивающе нам улыбаются, заглядывая в глаза, все эти профессора и прочая шушера из отечественной делегации: нет большего эротизма, чем эротизм власти.
В последний вечер мы сбежали от всех. Недалеко от отеля был ресторан, устроенный прямо на пирсе. Гирлянды, фонарики, змейки колышущихся отражений. Сверкающее название «Miami Beach Fiesta». Когда мы всходили по дощатому настилу, Виктор усмехнулся и покачал головой. Его позабавила заглавная буква, размашистое красное «М» с лихим трезубцем на загнутом кверху конце.