И вдруг она подумала, что выглядит в его глазах женщиной, продавшей себя за деньги, – поэтому он избегает смотреть на нее.
– Миша, тебе стыдно за меня? – тихо спросила Света.
– За тебя? – Он наконец посмотрел на нее, и она увидела, что глаза его полны невыразимой муки. – Нет, мне стыдно за себя! Я не знаю, что должен был сделать, может, пойти на большую дорогу и украсть – но не допустить, чтобы ты продала себя за деньги этому… Но я не умею воровать. Я предпочел страусиную политику: засунул голову в песок и не замечал ничего вокруг.
– Я бы не позволила тебе идти воровать, – горячо возразила она, помолчала немного и добавила: – Да и что теперь говорить, когда все уже случилось…
– Ты бы не позволила? А сама… Только не думай, что я осуждаю тебя, нет! Ради того, чтобы моя семья не осталась без жилья, ты пошла на такое… Я себя презираю, а тебе вечно должен быть благодарен.
– Благодарен? – ухватилась она за слово. – Тогда помоги мне, Мишенька! Стань моим заместителем или компаньоном – как хочешь. Ты поможешь мне со всем справиться.
– Нет, Света, я решил – мы должны уехать.
– Уехать?.. Как уехать? Куда?
– Не знаю. Куда пошлют. Вернусь в армию.
– В армию? Сейчас? Когда Чечня?.. Ты спятил, Мишенька! Я не допущу!
– Ты считаешь себя вправе распоряжаться моей судьбой?
Света восприняла эти слова как пощечину. Ведь все, что она делала, – прежде всего для него, а он… Почему отталкивает ее, почему не хочет быть рядом?
Она замерла и спросила в отчаянии:
– Миша, что с тобой? Ты не был таким…
– Что со мной? – Он тоже остановился и, горько усмехнувшись, ответил: – После того как ты вышла замуж за этого… Смирнова, я вдруг понял, что я не только не мужчина, но и вообще не человек. Не я один прошел через Афган, но веду себя так, словно одному мне он катком по душе прошелся. Я должен все изменить, начать жить, начать заботиться о своей семье… Поэтому мы уедем.
– Но если ты хочешь о них заботиться – ни к чему уезжать! Работай со мной. Какие деньги в армии? У меня ты получишь гораздо больше!
– Нет, – покачал головой Миша, опуская глаза, – это мой последний шанс. Если опять приму от тебя помощь – никогда не смогу сам встать на ноги.
Она раздраженно пожала плечами, а он добавил:
– Не смогу считать себя мужчиной, уважать себя. Но это не все. Если мы будем работать вместе…
Он не договорил, отвернулся и пошел.
«Он боится, что не сдержится, если станет работать бок о бок со мной… – думала она, спеша за ним. – О господи, Мишенька! Но сейчас я должна успокоить тебя».
– Ты об этом?.. Я обещала, что не буду вешаться на тебя, и сдержу слово.