– Все! Несите ломы в кочегарку! Лопату!
Мы самостоятельно строимся. Убываем в опостылевшую казарму.
Еще неделю назад в нашем расположении было весело. Еще бы! Все уезжали в первый курсантский отпуск. Расслабуха, офицеров нет, сержанты квелые в ожидании отъезда домой. Кто на койках валялся, кто оборудовал кителя, шинели! Даже проблема с хлястиками никого не огорчала. А хлястики… В один момент на них у нас в батальоне возник дефицит. А произошло вот что. Однажды утром один курсант, неважно какой, обнаружил, что на его шинели хлястика нет. Будучи товарищем находчивым, он не стал ждать милости от природы. Взял да и стырил хлястик с первой же попавшейся на глаза шинели. А чего там? Отстегиваешь этот кусочек сатина с двух пуговиц, и счастье уже в руках. Очередная жертва, понимая, что хлястика у него нет, совершает уже двойное преступление. Достает себе два хлястика. Один на шинель, другой про запас. И началась у нас в роте цепная реакция. Неуправляемая. Хлястики оберегали, как целку невесты. Кто-то пришивал их, кто-то «сажал» на ПВА. Приклеивал то есть. Ничего, отдирали. Дошло до того, что сперли хлястик у Паши Ловгача. А ведь шинель-то у него семьдесят второго размера. Его хлястиком два раза обернуться можно. Вот он выл! Как раненый зверь. Короче. Когда строили убывающих в отпуск, попросили их перед уходом открыть свои чемоданчики. У сержанта Анисимова обнаружили: две пары носков, ананас (где он его взял-то?) и несколько хлястиков. Все самое дорогое Леха увозил домой. Чуть на гауптвахту не посадили. Потом опомнились, за что? Ну, просто зажиточный военнослужащий… Ананас у него. Пять хлястиков. Ну что, украл он их, что ли? Отпустили вместе со всеми. Ну не со всеми… Мы с Даниеляном остались.
Десятый день. Авиатехнику сдал. Знания не понадобились. В одиночку вымыл лекционный зал. Какие-то сволочи белили в нем потолок. Газет или бумаги при этом на пол и на столы не постелили. В зачетке «тройка». Нормально. Вот сейчас Мандрико ведет меня пересдавать политическую географию. Вот и назначенная аудитория. Заходим со взводным вдвоем. Пила стоит, опираясь костяным задом на свой стол. Руки сплетены на груди.
– Здравия желаем!
Надменный взгляд. Чуть заметный кивок. Она холодна как лед. Голос ее официален:
– Курсант Сладков. Ваша зачетка вон там, на парте. «Тройка».
Сердце дает сбои… Нет, этого не может быть. «Тройка». «Тройбан»…
Мандрико мою эйфорию не разделяет, он спокоен:
– Сладков, выйдите и подождите меня в коридоре!
Выхожу, прогуливаюсь. Через пять минут вываливается взводный. Подскакивает и крепко берет меня за грудки.