Мы пробрались назад в спальню и нашли какую-то одежду; я бросил мокрую пижаму в угол комнаты и, спотыкаясь, натянул брюки, рубашку и надел сандалии. Ключи от машины, зажатые в кулаке, придавали мне уверенность.
— Куда ты собираешься?
— В деревню, позвонить.
— Не оставляй меня здесь, — взмолилась она.
— Тогда поехали вместе.
— Джим, кому-то надо остаться. Что, если дети придут?.. — плакала она в темноте.
Мы дошли до кухни. Часы показывали три двадцать. Через пару часов рассветет.
— Тогда давай попробуем продержаться до рассвета.
Что делать в незнакомом доме, в чужой стране, без света, посреди грозы, когда наши дети исчезли?
Мы не были подготовлены. Ничего не знали. Во время вспышек молнии мы прижимались друг к другу и надеялись. Постепенно мы нашли в себе силы исследовать темные места в каждой из комнат. Двое слепых, в страшном предчувствии чего-то, чего — мы не знали сами. Мягкие вещи, твердые вещи, мертвые вещи. Гостиная, гардеробы, углы. Под кроватями. Ванная, кладовка.
— Чердак, — напомнила Эмма. — Под крышей.
— Они не могли туда забраться. Я даже не знаю, где вход на чердак.
Мы прижимались друг к другу.
— Хоть бы только кончилась эта чертова гроза…
Но она продолжалась, снова и снова прокатываясь над холмами, как будто специально для нас. Нам оставалось лишь ждать, в темноте.
Нам никогда не приходилось бороться ни с чем подобным. Дождь барабанил по черепице, и мы прислушивались к каждому необычному звуку, к каждому стуку жалюзи, каждому порыву ветра. Вспышки молнии высвечивали на стенах монстров, гигантские головы в ночи.
— О Боже, Джим… — она плакала. — Во всем этом столько зловещего…
— Не глупи, — успокаивал ее я. — Должно быть всему этому какое-то объяснение.
— Джим, ой, Джим… Какое же объяснение… если только кто-то не забрал их отсюда?
— Эмма, прекрати. Перестань. Нам надо сохранять спокойствие. — Я взял ее за плечи и встряхнул. — Эм, присядь.
Я нашел в кухне стул, налил в кастрюлю воды. Холодильник отключился, но там стояло свежее молоко, которое мы купили по пути. Во время затишья слышалось только шипение газа. А мы в это время строили различные предположения, которые возникали из беспросветной тьмы.
— Нам нужна помощь. Полиция, — сказал я.
Она уставилась на меня.
— Ты выходил наружу. Ты выходил наружу, — повторяла она.
— Дорогая, я же объяснил тебе, что не делал этого. Я промок насквозь, когда пытался пробраться к машине за этим идиотским фонарем. Теперь я могу пойти и достать его.
— Нет. Давай сначала выпьем по чашке чая.
Это уже больше походило на прежнюю Эмму. Я похлопал ее по руке, пока мы ждали, когда закипит вода.