Хорошо хоть от покупки платья воздержался, похвалил себя Олег.
– Я все знаю! – раздался вдруг рядом свистящий шепот.
И как это он пропустил ее появление? Тяжело дыша, Тина возвышалась над ним.
– Ты что, стометровку бежала? – Олег приподнял брови. – Сядь, отдышись.
– Ты – болван, Морозов! Ты чертов идиот и садюга!
– Что?!
– Я все знаю! – повторила она. – Все!
Если она так сердится из-за того, что подсмотрела, как он покупал серьги, дело – швах. Точно не возьмет.
Или ее взбесил сыр? Решила, что Морозов экономит, вот и приволок еду с собой!
Никак, никак не мог он сосредоточиться, и в голове все крутилась эта бесподобная чушь, а Тина, между прочим, выглядела ужасно.
Вот-вот! Шутки шутками, но могут быть и дети, как говаривал сатирик.
Тем временем Тина нервно глотнула кофе из его чашки и приказала:
– Закажи мне чего-нибудь покрепче, я не могу говорить об этом на трезвую голову!
– О чем? – тихо спросил Морозов.
– Я же говорю, что не могу, – отчаянно простонала она, – мне тебя убить хочется!
Значит, это он угадал правильно. И что же дальше?
После бокала мартини, выпитого залпом, Тина взяла сигарету и, некоторое время покрутив в пальцах, сломала. Следующую постигла та же участь.
– Боюсь, что сейчас ты думаешь обо мне, – попытался сострить Олег, косясь опасливо на выпотрошенный «Честерфилд».
Она не ответила, испепелив его взглядом. Он начинал терять терпение.
– Ты скажешь мне что-нибудь или будешь продолжать сидеть здесь с лицом матери-игуменьи, узнавшей, что монашки по ночам бегают в военную часть?
– Я все знаю, – прищурилась она.
– Эту песню я уже слышал, – прищурился он, – а поточней?
– Ты – благородный рыцарь, да, Морозов?
Он смотрел исподлобья, ожидая продолжения.
– Ты, черт тебя подери, спасатель обиженных и оскорбленных, да, Морозов? Воспользовался ситуацией, да? И девушку спас, и от невесты избавился! Одним махом, так сказать. Молодец!
Со смутным чувством вины и удовлетворения Тина заметила, как Морозов переменился в лице.
– Мать тебе рассказала?..
– Да, – кивнула она и хотела было продолжить выступление, но Морозов заговорил первым.
– При чем тут тогда избавление от невесты, я не понял.
– Ах ты не понял?! – заорала она на весь ресторан. – Ты вроде не дурак, Морозов, и из меня дуру делать не надо! Я понимаю, ты не хотел мне рассказывать об отце, тебе было бы не уговорить меня уехать, если бы я узнала правду, ты много чего не мог, да? Но потом, после… Морозов, я ждала, понимаешь?
Она уже не кричала, она сипела, приблизив свое лицо к его глазам, чтобы там, в глазах увидеть отражение своего гнева и боли. Боли, черт подери, которая посмела вернуться!