Оба смотрели на Рамдана.
— И что вы предлагаете?
Англичане переглянулись.
— Спеленать их как следует, рты заткнуть и перепрятать где-нибудь.
— Где, например?
Рыжие снова посмотрели друг на друга.
— Да вон хоть в самолете. Там на летном поле самолет стоит, сто лет уже не летает, — предложил рыжеволосый. Он, похоже, был местным. — Привяжем их там. И далеко отсюда, никто не услышит.
— А туда никто не приедет? — спросил Рамдан.
— Исключено. Ключ от ворот у меня.
— Ну, давайте попробуем.
…Я много раз бывал в таких ситуациях. Пока тревожно, пока есть ощущение опасности — все еще нормально, ну, еще есть шанс, что снова будет нормально. А когда вдруг становится легко, почти весело — это значит, что смерть где-то совсем рядом. Вот идем мы с Лешкой по траве — высокой, некошеной, с пушистыми бежевыми метелками. Цикады пиликают, птица какая-то в лесу мерно заукала. Солнце еще не спряталось за деревья, но уже не греет. Зато лес на краю поля розовый в предзакатных лучах, и контуры всех предметов вокруг прописались четко, днем их яркий свет размывает. Идиллия! Ну, если не оборачиваться на конвой за нашими спинами. А мы и не оборачиваемся, и так на душе спокойно, а в голове бесшабашно. Как будто я в детство вернулся. Но я-то знаю, что это потому, что в любой момент может случиться что угодно, и ничто уже не в моей власти.
Однако на душе спокойно. Она, душа, знает, что это просто переход. И я ей в такие минуты верю. Верю, что там, где меня встретит отец — не щепка с провалившимися щеками, как перед смертью, а здоровый, с внимательным ироничным взглядом и вечной сигаретой в зубах, — ничего плохого со мной случиться не может.
5
— Ты уверен, что так лучше? — спросил я, когда стихли шаги наших похитителей.
Упаковали нас так. Правда, дав отлить перед погрузкой — хорошие люди, не стали нас унижать. Наручники нам застегнули спереди, но все же спеленали поверх одежды упаковочным скотчем. Руки — до локтей, ноги — до колена. И посадили на цепь. Буквально. Пропустили через наручники у каждого, потом через скамейку вдоль одного борта и замкнули на замок. «Если увижу, что вы попытались снять скотч, свяжу, как баранов, и рты заклею», — пригрозил напоследок Рамдан.
Что в этом кукурузнике раньше перевозили, не знаю, но сейчас он был похож на помойку. Весь пол салона был завален мелким мусором: какими-то щепками, кусочками поролона, обрывками бумаги; пластмассовых защелок кто-то рассыпал целый пакет. В эту грязь нас и положили. Но как только похитители вышли, мы с Лешкой тут же поднялись и уселись на скамью. У сидящего человека больше достоинства, чем у лежащего. Даже у связанного.