Я передал листки Лешке. Он следил за нашим разговором, но поскольку говорили мы по-французски, возможно, понимал не все.
— А про себя ничего не хочешь добавить? — спросил я. Я был по-прежнему в ситуации доминирования: Рамдан сидел, а я нависал перед ним. Какая же мерзкая у него все-таки бородка — под звезду рэпа, но в его случае как у дешевого сутенера.
Алжирец достал сигарету и закурил. Собирается с мыслями. Но в глазах его, когда он поднял их на меня, светился все тот же наглый, презрительный вызов.
— Это вы про вчерашнее?
— А мы с тобой не сто лет знакомы.
— Я хотел догнать вас и вернуть деньги, которые вы дали брату.
Мне вчера показалось, что Рамдан агрессивный, наглый, но не глупый. Не настолько глупый, чтобы меня держать за дурака. Видимо, темно было на лестнице.
— Догнал бы и отдал, — сказал я. — Впрочем, это пустой разговор.
Рамдан выпрямился, собираясь встать:
— Ну, я вас предупредил. Я пошел.
Я остановил его рукой:
— Твоему приятелю вчера в метро очень повезло. Мать его, видно, за него усердно молится. И тебе пока везет — пока ты нам не мешаешь. Но встанешь у нас на пути — и в Йемене тебе не укрыться.
Рамдан удивленно дернулся — не ожидал, что я знаю про его предполагаемый отъезд.
— Посиди, пока мы уйдем, — с той же скрытой угрозой в голосе продолжил я. — Докури спокойно.
Мы с Кудиновым дошли до Бейсуотер-роуд, прежде чем он впервые открыл рот:
— Шакалы же у нас не в Красной книге?
Прямо мысли мои читает!
— Наш египетский друг вчера недвусмысленно предлагал мне разобраться с ним раз и навсегда, — сказал я.
— Но Лао-цзы… — Лешка осекся. — Молчу, молчу.
— Вот и молчи.
— Молчу.
4
Я потом, когда ждал Ашрафа, думал про Рамдана. Он, конечно, был шакалом: злым, но слабым, не смеющим вступить в открытый поединок. Даже когда он нападал, было ясно, что он готов в любой момент отскочить и бежать, поджав хвост. И все же к омерзению, которое вызывал его общий облик, примешивалась нотка уважения: Рамдан пытался оградить своего младшего брата. И тогда кто может взять на себя функции Бога, как вчера предлагал мне Ашраф? Он ведь, наш общий с мусульманами Бог-Отец, не спешит свершить свой суд, он ждет, что же победит в этом парне, на что-то еще надеется. Хотя, мне кажется, надеется зря.
К моему удивлению, Ашраф появился не на машине, а пешком. Он должен был подхватить меня на Пэлл-Мэлл у самой Трафальгарской площади, а вместо этого подошел сзади и коснулся моей спины.
— Здравствуйте. Я сегодня на своих двоих.
Мы пожали друг другу руки.
— Какая-то сзади меня мельтешня началась, — пояснил Ашраф. — Я бросил машину и приехал на метро.