…С автобуса Денис слез час назад, ровно в середине села. Больше никто в Мужиках не сошел, хотя Денис был уверен, что это конечная. Но автобус поехал дальше. В нем оставались какая-то потерянная некрасивая студентка и алкашистый дедок.
Ульяна уже встречала его, стоя на обочине. Денис, с ремнями сумок крест-накрест, словно пулеметчик в лентах, направился к ней.
– Привет, – сказал он, оглядывая Ульяну. Та уже собралась, была в городской одежде – светлой куртке, в голубых джинсах, при серьгах. Чуть поправилась, что ли. Но как-то так, к лицу. Крупные черные кудри, серые глаза. Ульяна была старше Дениса лет на десять, но знал он ее давным-давно, еще по прошлой, недолгой после студенчества работе бухгалтером.
Ульяна была настоящим дауншифтером. И отличным специалистом в своем деле. Но два года назад она послала свою аудиторскую контору, переехала в опустевший дедовский дом в захолустные Мужики и, судя по всему, была счастлива. Иногда, по старой памяти, клиенты, высоко ценившие рабочую проницательность и финансовую сговорчивость Ульяны Андреевны, желали видеть аудитором только ее. Тогда она ненадолго покидала свою провинциальную обитель, делала работу, получала гонорар, которого в деревне хватало очень даже надолго, и возвращалась. Денис с ней поддерживал контакты, однажды она останавливалась у него на квартире, пока он катался в отпуск.
С их прошлой встречи прошел, наверное, год.
– Привет, – поздоровалась в ответ Ульяна. – Как добрался?
– Укачать не укачало, но растрясло. Ну и дорожка! Куда он дальше-то поехал? Я думал, у тебя тут край мира.
– Не, километрах в десяти туда, – она махнула рукой наискосок, за дом, куда искривлялась вдали разбитая дорога, – есть еще Дедищево, хутор. Но только я там не была. Ну автобус вернется минут через сорок. Пошли, что ли.
Мужики оказались селом разлогим, привольным. По сторонам от насыпи, где под раздолбанным асфальтом блестела сухим булыжником старая-старая брусчатка, стояли рядами вербы, вязы, черемуха, отделяя от дороги дома. Людей видно не было, но над железными и шиферными крышами кое-где курился дымок – март только ушел и еще оглядывался холодными глазами.
В селе была одна улица, где не набиралось и полусотни домов. Его это устраивало. Он Ульяне – ключи от квартиры, она ему – от дома. На целых две недели. Четырнадцать дней тишины. И нарисованных монстров.
Денис сразу переоделся в затасканную кожанку и приготовился принимать инструкции. Ульяна все показала быстро: три комнаты с высокими для деревенского домика потолками и веранду-кухню, полный холодильник, телевизор с дивидишником; плиту с баллоном и мультиварку; рассказала, где посуда, ведра, куда ходить к колодцу, как топить печь и обращаться с заслонкой, и уйму прочих вещей. Впрочем, подростком Денис подолгу жил у деда в селе и всякое такое, вроде нарубить-затопить, умел неплохо.