— Ой, не прав ты, князь! Ведь по-твоему выходит — правит тот, кто не боится лишнюю кровь пролить. А я твержу: с тобой победим и быстрее, и меньшей кровью.
— Вот, Гурьян, ты главное молвил: сам ждешь и другим обещаешь быструю победу и облегчение в жизни. А случится все наоборот: почуяв худо, вельможи объединятся и погонят холопов и мужиков на бойню, да и сами пойдут, а каждый из них другой раз сотни наших стоит...
Еще поговорили, порядили, каждый высказал, что думал. В конце беседы Юрша попросил Гурьяна проводить его в пустынь завтра... Помолчали, подумали каждый о своем. Гурьян и так и этак прикидывал слова князя. Выходило, не верит он в силу народную и не получится из него главного большого атамана, уж не говоря о великом князе от народа... Придя к такому заключению, Гурьян поднялся с лавки и, вздохнув, сказал:
— Ладно, Юрий Васильич, время покажет, кто прав. Пойду прикажу готовить коней. До пустыни верст семьдесят. На рассвете выезжаем...
Примерно за версту от монастыря Юрша спешился. Спешились и провожающие его. На прощание обнял он всех. Фокей прослезился, Гурьян казался сердитее, чем обычно. Юрша к обители пошел не оглядываясь. Уже начали сгущаться сумерки. Легкая метелица заметала малозаметные следы. Но заблудиться было невозможно — вдоль дороги часто стояли вешки, а навстречу ему неслись серебристые звоны колоколов, призывающие его, блуждавшего странника, в лоно покоя и радости.
Однако пришлось долго стучать в ворота, пока появился привратник. Он сам не решился впустить постороннего. Пришли еще два монаха. Юрша объяснил им, что он великий грешник, что пришел в их обитель, чтобы остаться здесь и служить Богу. Посовещавшись, монахи проводили его к настоятелю, которого тоже пришлось ждать — был он в церкви.
Настоятелем монастыря оказался человек средних лет, невысокого роста, изрядно упитанный. Маленькие глазки на широком розовом лице внимательно осмотрели Юршу, который, сложив руки, подошел под благословение. Поцеловав крест и руку настоятеля, сказал:
— Отче! Долог и труден был мой путь сюда. Множество тяжких грехов совершил, прежде чем решился служить Господу Богу нашему, взалкати мира и праведной жизни! Отче, не откажи, прими меня в вашу обитель! Аз готов сейчас исповедоваться тебе, хоть немного освободиться от греховной тяжести непомерной! С радостью приму любое испытание, которое назначишь мне по грехам моим. Приму схиму, если на то будет воля твоя. Но умоляю, не отвернись от меня, прими меня в монашеский чин, не дай мне сгореть в геенне огненной, дозволь отмолить грехи мои тяжкие! А вот это, — он протянул игумену кису, — все, что я имею. Покорно жду твоего решения.