– Не похоже на него, – согласилась Перл.
Майя села с ней рядом.
– Да, совершенно не похоже.
– На днях он сказал странную вещь, – продолжила Перл, расправляясь с колтуном. – Что хотел бы быть большим мальчиком, когда ушел папа, тогда он бы его задержал.
– О! – Майя согнулась, как от удара под дых, даже схватилась рукой за живот.
– Странно, да? Когда папа ушел, ему был всего год. Он не знал другой жизни. – Она повернула собачонку другим боком и принялась за другую лапу.
– Не ожидала, – сказала Майя. – Откуда это взялось?
– Может, наслушался чего-то в саду? Про то, как другие дети живут с мамами и папами. Может, поэтому решил, что он какой-то не такой?
Майя поерзала на табурете.
– Он стал сердитым, – продолжила Перл. – Когда мы вернулись из Суффолка, он твердил: «Почему папа не может спать здесь? Почему уходит в другое место?» Все время спрашивал меня и Отиса, почему папа ушел, и повторял: «Почему вы его отпустили? Почему не остановили?» Типа, это мы виноваты.
– Господи!..
– Ты не виновата, – сказала Перл. – Виноват папа. Он сам решил, что может уйти.
– Ты сердишься на него?
– В общем-то нет, – ответила Перл. – Но я по нему скучаю. Мне нравилось, когда он рано просыпался, как я. Спускаюсь вниз, а всюду уже свет. И он сидит в халате. Он готовил мне завтрак. Спрашивал, что мне снилось. Никто еще не проснулся, только мы вдвоем… Этого мне не хватает.
На лице Майи застыла механическая улыбка. Вспоминалось ее собственное детство, самое обыкновенное, и подробности, на которые она тогда не обращала внимания, считая само собой разумеющимися: оба родителя утром под одеялом, твидовое пальто на вешалке у двери, пиво в холодильнике, футбол по телику воскресным днем, сильные руки, относившие ее в постель, когда она засыпала в машине, две головы над передними сиденьями, когда они ездили к друзьям. Теперь и Майя вспомнила, что ее отец часто вставал первым и сидел по утрам в кухне в брюках и майке, повесив на спинку стула рубашку, гонял в чашке чайные листья, встречал ее распухшими глазами и ворчливым: «Доброе утро, как ты сегодня?»
– А ночевки у папы? – ласково спросила Майя. – Это помогает? От этого тебе лучше?
Перл пожала плечами.
– Наверное. Но это разные вещи.
– Разные, – согласилась Майя. – С этим не поспоришь.
Они немного посидели молча. Перл отпустила собаку и стряхнула с ладоней шерсть.
– Что бы ты подумала, если бы папа решил вернуться к вам?
Перл обернулась с надеждой и удивлением на лице.
– Что?
– Я не говорю, что он так поступит. Просто спрашиваю: это будет хорошо? Или как-то странно?
– С одной стороны, это было бы странно, потому что значило бы, что он порвал с тобой, поэтому грустил бы и вообще… – Перл скатала вычесанную шерсть в шарик и уронила на землю. – С другой стороны, было бы здорово. Хотя…