– Интересно, как все это будет выглядеть?
Эдриан сел на диван и ответил:
– Начнем со спокойного уик-энда. Поужинаем с Кэт. Завтра поедем в Дерби, там у Перл соревнование.
– Дерби? – фыркнул Люк.
– Да, Дерби. Добро пожаловать в мой мир.
– Мне не обязательно так уж погружаться в твой мир. Я, пожалуй, воздержусь, благодарю.
– Нет, – твердо сказал Эдриан. – Я обещал Перл, что ты будешь, значит, изволь быть.
Люк пожал плечами.
– Как скажешь.
– А утром в понедельник мы приступаем к работе. Я пристроил тебя в архив. Всего на месяц, дальше видно будет.
– Ммм… – простонал Люк. – Отлично! Старые бумажки? Потрясающе!
Эдриан сурово смотрел на сына. Самый болтливый из его детей, тот, который вечно вертелся, молотил языком, о чем-то думал, что-то делал. Они даже проверяли его на синдром дефицита внимания, но психолог их успокоил: «Все в порядке, он просто счастлив». Больше трех лет Люк оставался единственным ребенком Эдриана. Солнечным, волшебным центром его вселенной. Теперь Люк превратился в молодого человека малость не от мира сего, злого на язык, неспособного смотреть отцу в глаза.
Сьюзи уехала примерно через час, и Эдриан решил, что есть только один способ занять предстоящий им обоим долгий день – отправиться в паб.
Эдриан часто представлял себе, как будет ходить в паб с сыновьями, когда они вырастут. Люк был в детстве крепышом, и Эдриан мечтал, как они ввалятся вдвоем в паб, закажут две пинты, станут смотреть футбол или обсуждать новую работу или девушку – спокойный парень, весь в отца, и сам отец тоже само спокойствие…
Вместо этого он вошел в паб с таким чувством, словно его спутник – молодой Кеннет Уильямс[4]. Внутреннее убранство выбранного Эдрианом паба явно пришлось Люку не по вкусу, и он вел себя так, будто боялся нападения – не то людей, не то блох.
– Итак, сынок, – начал Эдриан, зная, что Люк поежится от этого вступления. Люк ожидания оправдал. – Что вообще происходит?
– Нет, так не пойдет, – сказал Люк. – Ты думаешь, что достаточно спросить, как дела, чтобы я расчувствовался: «Ах, папочка, я так рад, что ты спрашиваешь! Наконец-то я могу выложить все как на духу!»
– Ладно. А как надо?
– Сам не знаю, – буркнул сын. – Придумай. Это же была твоя идея.
– Скорее это была идея твоей матери.
– Пусть. Ваша общая идея. Но не моя. Мне было и так хорошо.
– У меня создалось другое впечатление. Со слов твоей матери.
Люк пожал плечами и взял свой джин с тоником.
– Если уже на то пошло, – не выдержал Эдриан, – мне тоже было хорошо и так.
– Да уж, ты после смерти Майи пребывал в состоянии необузданного экзистенциального блаженства. Этого нельзя было не заметить.