Люк долго смотрел на брата, не желая ничего ему навязывать.
– А ты? – спросил наконец Отис. – Как ты к этому отнесся?
Люк проглотил кусок и засопел.
– С нами это было так давно! Прямо как в другой жизни. Но вообще-то я чувствовал примерно то же самое, что ты, – что это дурной сон, как будто я что-то натворил и прогнал отца. Твоя мать вроде как поступила хорошо, подарив моему отцу счастье, и одновременно плохо, отняв его у нас. Вот такие смешанные чувства.
– А теперь что ты чувствуешь? Когда стал взрослым?
Люк предпочел бы соврать, но, посмотрев на брата, увидел все то, чего раньше не замечал, потому что толком не смотрел: изменившуюся форму носа – уже не бесформенную нашлепку, а нечто похожее на родительские носы; ввалившиеся щеки с россыпью прыщей; торс, отдаленно напоминающий треугольник; размер ладоней – не меньше, чем у самого Люка. Это уже был наполовину мужчина, даже больше, чем наполовину.
– Если честно, у меня до сих пор не прошел гнев, – начал Люк. – Я по-прежнему считаю, что он не должен был уходить от нас. Что он плохо с нами поступил. Но с отцом трудно воевать, уж больно он хороший. Приходится озираться в поисках того, на кого навьючить всю вину. Я долго обвинял свою мать. Потом – вас.
– Нас? – удивился Отис, вскинув черные брови. – Ты про нас, детей?
– Да. Знаю, это смешно. Но я думал, что, не будь детей, он бы мог к нам вернуться. Все это казалось мне сплошной несправедливостью: мы приезжаем, в конце выходных уезжаем, а вы все остаетесь. С отцом. К тому же в таком чудесном доме, в центре Лондона. Получалось, что все вы – часть прекрасного фантастического мира. А мы – какие-то бедные родственники.
– Ты по-прежнему нас винишь? – спросил Отис, все так же глядя Люку прямо в глаза.
– Нет, – сказал Люк. – Вернее, так: стараюсь не винить. Вас не надо винить. Очевидно ведь, что вы не виноваты. Но у меня до сих пор есть чувство… – Люк осекся, одернув себя. – Нет, – сказал он, помолчав. – Я больше вас не осуждаю. Нет.
Отис кивнул и опять занялся едой.
– Что с тобой тогда стряслось? – спросил его Люк, немного выждав. – Пару дней назад. Когда ты школу прогулял? Когда сидел на скамейке? Это связано с той девочкой? – Он хотел придать своему тону игривость, но получилось как на допросе.
– С какой девочкой? – изумился Отис, громко стуча ложкой по тарелке.
– Ну, с той, с которой ты беседовал после школы.
– Что?.. – Отис явно смешался.
– Шатенка, волосы узлом, стройные ножки.
Отис наморщил лоб.
– Сиенна?
Люк рассмеялся.
– Не знаю ее имени, но вид у нее был такой, как будто она к тебе очень неравнодушна.