Замуж Аркадия Первая вышла рано.
Когда переехали в домик на окраине Замоскворечья, она поскучала немного по гимназическим подружкам, но здесь была Анюта – уже почти совсем взрослая, по-взрослому рассуждавшая о том, «как они со Степой поженятся», это было ужасно интересно – а гимназия осталась где-то далеко-далеко, в прошлой жизни. Да и скучать, по правде говоря, было некогда. Черная, слегка расцвеченная кумачовыми транспарантами, но от того еще более мрачная революционная осень вдруг сменилась зимой – скользкой, вьюжной, морозной. Навалились непривычные заботы. Вдруг оказалось, что все, что в доме на Остоженке решалось как будто «само собой», требует сил и времени. Аркадия на пару с Анютой и воду таскала, и дрова колола, и обед готовить помогала. А потом Анюта пропала, и работы еще прибавилось.
Весной стало легче, удавалось даже погулять и поиграть с местными ребятами. Поначалу они косились на «новенькую» подозрительно, однако вскоре не только признали ее «своей», но и зауважали. Аркадия отлично бегала, великолепно лазала по деревьям и заборам, умела рассказывать «истории»: почему бы не развлечь приятелей вольным изложением «Пятнадцатилетнего капитана» или «Отверженных», которых она читала для практики во французском языке и о которых «пролетарские» мальчишки и слыхом не слыхивали, если что и читали, то лишь грошовые выпуски Ната Пинкертона, чуть не лучше всех стреляла из рогатки и совершенно не боялась собак.
На одной из соседних улиц жил пес неизвестной породы – черный, злющий, громадный, настоящее «баскервильское чудовище». Прозывалось чудовище совершенно неподходящим именем – Бобик. Ничего себе – Бобик, целая бомба с клыками! Даже хозяева подходили к нему с опаской. Однажды Бобик ухитрился выдернуть «ерш», которым крепилась к стене его цепь, и, перемахнув ветхую калитку, помчался по улице, щерясь и оглядываясь. Цепь волочилась за ним, грохоча и вздымая тучи пыли.
Аркадия как раз пересказывала рассевшейся вокруг компании «Таинственный остров», когда из конца переулка появилось «баскервильское чудовище». Компания рассыпалась кто куда. На месте осталась одна Аркадия. Презрительно дернув подбородком, она спокойно глядела на приближающееся «чудовище».
Поравнявшись с девочкой, Бобик аж присел от изумления на задние лапы: как? почему «это» не убегает? А она, пристально, глаза в глаза, глядя на него, дружелюбно, но довольно сухо сказала:
– Ты как себя ведешь? Стыдно.
Бобик нахмурился… и вдруг опустил голову и лег, уткнувшись мордой в передние лапы. Как будто ему и в самом деле стало стыдно.