К несчастью, Фауна также показала, что прекрасно владеет иголкой. Она научилась великолепно вышивать под руководством некоей француженки, специально нанятой миледи для этой цели. И часто, когда Генриетту посещала неожиданная прихоть украсить свой шарфик, носовой платок или постельное белье красивой вязью или инициалами, Фауна засиживалась до поздней ночи за вышиванием, несмотря на безумную усталость. Ее прелестные огромные глаза очень часто страдали от такой кропотливой работы. А вдобавок еще страшное недосыпание! Однако она ни разу не осмелилась пожаловаться или попытаться как-то облегчить возложенную на нее тяжелую ношу. Она была постоянно загружена работой: когда взыскательная Генриетта бывала чем-то недовольна и отсылала ее, Фауна попадала во власть злобной миссис Клак.
Вот так и продолжалось печальное существование Фауны. Злой рок преследовал ее. Но этим морозным февральским утром, войдя в огромную кухню и задрожав от отвращения при виде тараканов, разбежавшихся по каменному полу при ее появлении, Фауна была обеспокоена даже больше, чем обычно.
Дело в том, что ей пришлось столкнуться с новой опасностью. И сейчас, наливая воду в огромный котел и ставя его на огонь, она размышляла об этом.
Давно миновало то время, когда миледи обращалась с ней как с куклой, наряжая в самые немыслимые наряды и таская с собою всюду, как личного слугу-пажа, как леди Кларисса водила Зоббо. Теперь Фауна исполняла обязанности только служанки. В былые дни леди Генриетта иногда выбирала, наказать или побаловать ее. Теперь же ни о каком баловстве не было и речи. И, еще не смея поверить в это, Фауна подсознательно ощущала, что ее светлость легко, но определенно завидует ей; да, да, завидует ее восхитительной красоте, ставшей для Фауны ярым врагом.
— Спрячь волосы, глупая девчонка! — пронзительно кричала Генриетта всякий раз, когда непослушный локон выбивался из-под муслинового чепца Фауны. Или приказывала удлинить платье из-за того, что слишком видны изящные лодыжки. Или приказывала накидывать фишю[25] пошире, поскольку слишком заметен изгиб уже набухающей груди. Или подстричь короче ногти. А однажды, будучи в прескверном настроении, миледи даже пригрозила укоротить пушистые ресницы Фауны. К счастью, находившийся поблизости милорд спас плачущую девочку. Он редко перечил своей супруге, хотя беспрестанно сожалел о том, что привез Фауну к себе домой. Он старался не думать об этом, хотя прекрасно понимал, какое ужасное существование выпало на долю девушки. Он также отлично понимал, что если будет дружески относиться к ней, то ее светлость рассвирепеет еще больше. Но все же милорд не позволил обрезать Фауне ресницы, в кои-то веки показав жене, кто в доме хозяин. Впоследствии Генриетта сожалела о своей жестокой угрозе и больше к ней не прибегала. Однако вчера с Фауной случилось нечто похуже.