— Хорошо! Только вы будете разговаривать со мной спокойно, вежливо, обходительно. Мы можем больше не играть в поккер — это было бы, пожалуй, излишней фамильярностью Но разговаривать со мной вы должны так, как если бы мы играли в поккер.
После небольшой паузы он продолжал:
— Вам, вероятно, интересно знать, давно ли я работаю в подполье, в чем выражалась моя работа, кто мне помогал? Охотно отвечу на все эти вопросы.
— Ну вот, ну вот, дружище! — обрадовался Майер. — Это другой разговор. Я вижу, вы — все тот же умница Ленуар! Вы понимаете, что в вашем положении самое выгодное — дать исчерпывающие и правдивые показания. Я вас слушаю! Говорите! Говорите!
Он поудобнее уселся в кресле.
— Вы хотите знать, давно ли я состою в организации Сопротивления? — начал Ленуар. — Давно. Очень давно. С первого дня. И даже раньше. О том, что вы только выдаете себя за голландца, а на самом деле вы — немец и немецкий шпион, я знал задолго до войны.
— Ну, ну, ну! Не забывайтесь, Ленуар! Шпион! Я просто немецкий патриот и жил во Франции, чтобы служить моему отечеству.
— Пусть будет так, — согласился Ленуар. — Ресторан «Золотой олень» был притоном вашей шпионской банды.
— Но-но! Осторожней в выражениях!
— Хорошо! Скажем, вашего почтенного кружка любителей хорового пения. Ради этого я и служил у вас метрдотелем, хозяин! Меня очень интересовала ваша публика. К сожалению, полиция смотрела на ваши делишки сквозь пальцы. Но патриоты следили за вами пристально.
— Так, так! Интересно! — сказал Майер. — Интересно!
— Ладно. Сопротивление мы начали с первого же дня. Едва пришли немцы. Считайте, с июня сорокового года. Но что это было тогда за Сопротивление?! Горе одно! Просто, когда приходили в ресторан немецкие офицеры, им не подавали ни одного кушанья, не плюнув предварительно в тарелку.
Майер ударил кулаком по столу. Он, видимо, собирался кричать, но Ленуар остановил его коротким жестом:
— А с тех пор, как вы перестали именовать себя голландцем Вандемером, живете под вашей подлинной фамилией и открыто служите в гестапо, вам тоже еда не подается, пока в тарелку не плюнут по крайней мере два человека.
— Ах, свиньи! Хозяину! Кто это? Имена?
— Ну что ж, — сказал Ленуар, — пишите меня первого! Что касается остальных, то те ребята у вас больше не служат. Одного вы расстреляли, Альбера…
— Он был коммунист!
— Нет! Вы попали пальцем в небо. Он никогда не был коммунистом. Из всех служащих коммунистом был только Жан Легро.
— Легро? Вы шутите! Легро?
— Да, Легро! Это он проделывал все дела, которые вы приписывали бедняге Альберу. И это уже были не плевки в тарелку. Когда вы арестовали Альбера, Легро ушел.