— Даны там были, даны, Данко.
— А не все ли одно?
— Не все. Ты, Данко, не лезь в княжие да старшие дела. Может, Закаменье и пострадало из-за того, что там светловолосым от ворот поворот давали? Не спорь, — Василий решительно пресек возражения. — Тебе цвет волос глаза застит, так что ты уже и цель похода позабыл, а нам спешить надобно, у нас времени в обрез, если вообще есть. И помнить нам надо лишь о княжне, что сейчас у дракона томится, если еще жива, а не выяснять, кто откуда и с какой целью пришел. И благодарны мы должны быть Улафу с Харальдом, что присоединились к нам.
— А что, своих не было?
— Значит, Данко, своих не было.
— Да как же не было?! У князя родную дочь уносят, а выделить никого из дружины не могут! Да добро бы война была, а то при тереме княжьем и сидят!
— Значит, дружина при тереме надобна. Еще раз повторю: не лезь в старшие дела, а радуйся, что доверие оказали великое тебе, дураку, а ты про доверие да княженку и не думаешь совсем, ты все какие-то свои счеты выискиваешь. Что ж за ум у тебя такой, как зацепится за что — больше ни о чем думать не может?
— Ну, ладно, дружинников не дали, а попа зачем с собой тащим? Что он супротив дракона выставит? Своей задницей его пугать будет?
— Нет, Даниил, не задницей. Освящать нам надо эти места. Мечом ты одного оборотня порешишь, а святая вода им всем поперек горла встанет. Глядишь, и не сунутся. То не горы, а язва в нашем княжестве, и пока язва эта есть — не видать нам покоя, ни от драконов, ни от оборотней.
— Так хоть попа бы путного взяли, а то так и следи за ним — то ли вляпается куда, то ли драпанет от страха.
— А благодать, она от храбрости не зависит, она всем попам дана, скопом. А то, что трус, так, может, и лучше, упрямиться не будет, ежели прикрикнуть.
— Гладко ты мыслишь, дядо Василий, только вот попомни мое слово — неспроста эти братья со своим толстяком-знахарем за нами увязались. Ты как знаешь, а я к ним спиной поворачиваться не собираюсь. На всякий случай. Эх, был бы Борис с нами…
— Забудь Бориса, сгинул он. И ни за грош сгинул. Потянуло подвиги в одиночку совершать. Ему перед княжной надо было побахвалиться, вот и пошел один на дракона. И сам пропал, да только дракона раззадорил. Раньше тот только коров таскал из Пригорья — оно, конечно, много таскал, просто какая-то прорва у дракона этого вместо желудка. Так теперь, после Бориса-то, его и на человека потянуло. Как раз Борисовскую княжну и утянул, вот ведь какой поворот приключился.
— Да любил он княжну, до беспамятства, на все ради нее готов был.