— Ишака нашел за пятерик, — подмигнул он Саранцеву. — Я свой пятерик, пока по всей улице корячились, три раза отработал. Все на шару хотят, верно?
Саранцев пожал плечами и отвернулся. Человек показался ему неприятным, маленьким, колченогим с непропорционально большой головой и бледным рыхлым лицом, напоминающим чайный гриб. Ну да бог с ним, ему-то что…
Вдоль ограды сквера, громко цокая каблуками, прошла высокая, красивая женщина.
Но и она никак не отреагировала на его пристальный, взыскующий взгляд. Саранцев с грустью хотел было повторить мысль, что вот так жизнь пройдет мимо…
— Валя, Валя-Валентина! — прервало его размышление хриплое пение. — Все в тебе, ну все в тебе по мне. Ты, как елка, стоишь рупь с полтиной. Нарядись — повысишься в цене!
Саранцев нахмурился и обернулся. Игривый куплет исполнял, как и следовало ожидать, его случайный сосед по скамейке.
— Что, не нравится? — радостно засмеялся он, видя, что Саранцев раздраженно обернулся. — А я вот такой человек. И всех, кто мной недоволен, посылаю в одно интересное место.
Саранцев решил не связываться и отошел прочь. Оставшийся на скамейке сказал ему что-то еще, но он уже не слышал — вдоль ограды размашистой, уверенной походкой шла Тамара, бывшая работница Аэрофлота.
«Этого не доставало, — с тоской подумал Саранцев, втянув голову в плечи. — Интересно, заметит или не заметит?»
Менее всего желалось ему встречаться с Тамарой. «Выследила, — зло подумал он, хоть он и понимал, что это полная чушь, с чего бы ей его выслеживать. — Выследила!» — упрямо повторил он, и, поняв, что проскочить незамеченным не удастся, обреченно поднял голову. К его удивлению Тамара его не заметила, прошагала мимо, вошла в сквер и твердо направилась к той самой скамейке, с которой он только что ретировался.
«Чего это она, сдурела?» — обеспокоенно подумал Саранцев. Сидевший на скамейке субъект немедленно вскочил и, далеко выставив зад, склонился в шутовском поклоне. «Дать ему, что ли, разок?» — злобно подумал Саранцев, однако с места не сдвинулся, а, нахлобучив для чего-то шляпу, продолжил наблюдение. Далее случилось вовсе непонятное. Тамара вместо того, чтобы брезгливо обойти полупьяного идиота, вытащила из сумочки прозрачный пакет, постелила и присела на краешек. Обитатель же скамейки, все так же: не разгибаясь, как циркуль, описал полукруг, поворотился к ней и, кокетливо одернув на коленях непотребные свои брюки, уселся рядом.
«Ну и тем лучше!» — гордо сказал сам себе Саранцев и был по-своему прав, ибо происходящее избавляло его от некоторых неприятных формальностей. Дело в том, что Тамара последнюю пару недель стала его несколько тяготить. Своей истеричной ностальгией по воздушному флоту, из которого ушла когда-то из-за каких-то интриг, и по былым своим поклонникам, совокупного мизинца которых он, Саранцев, видимо, не стоил. Своими бесчисленными подругами, которым он был торжественно представляем, а потом сотрясаем сценами ревности. Своими неотвязными вопросами типа «О чем ты сейчас думаешь?», на которые надобно было давать немедленные обстоятельные ответы. Своими… Да много чем. Все это так, однако такая концовка была уж вовсе неожиданной.