Внезапно вонзившиеся в тело крепкие когти, отрывистый лай и рычание разбудили ее, и на секунду, пока она еще была во власти дремотного жужжания шмеля, ей показалось, что к ней приближается ее возлюбленный, сердце которого было пронзено копьем суданца. Он был красивый брюнет, по случайному совпадению одетый в такой же дорожный костюм, как тогда, когда приходил сказать ей последнее прости. Мгновение мисс Уинвуд старалась прийти в себя. Потом, окончательно сбросив дремоту и расставшись с дорогим видением прошлого, встала и, придерживая за ошейник негодующего пса, взглянула с внезапным интересом на пришельца. Он был молод, необыкновенно красив, но спотыкался и покачивался, как пьяный.
Пес лаем выражал крайнее возмущение. За свою долгую восемнадцатимесячную жизнь он видел много всякого народа: почтальонов, мясников и огородников, открытое появление которых в Дрэнс-корте было для него неразрешимой загадкой, но никогда он не встречал такого наглого вторжения. С несравненным нравственным мужеством он в точности высказал наглецу, что о нем думает. Но тот не слушал и продолжал подвигаться вперед. Мисс Уинвуд, возмущенная, выпрямилась. Молодой человек протянул к ней руки, споткнулся о кайму газона и во всю длину растянулся у ее ног. И остался лежать неподвижно.
Урсула Уинвуд взглянула на него. Пес занял стратегическую позицию, отступив на три шага, и рычал, вытянув голову. Но чем больше смотрела мисс Уинвуд, а глаза ее были проницательны, тем яснее понимала, что и она, и пес ошиблись в своем диагнозе. Лицо молодого человека было смертельно бледно, щеки запали. Это, очевидно, был серьезный случай. На мгновение мисс Уинвуд даже испугалась, не умер ли он. Она наклонилась, приподняла его своими сильными руками и положила удобнее, подложив ему под голову котомку. Слабо бьющееся сердце указывало на то, что юноша жив, а прикосновение ко лбу позволило выяснить, что у него жар. Став около него на колени, мисс Уинвуд вытерла своим платком его губы и несколько секунд не могла удержаться от созерцания самого красивого лица, какое ей когда-либо приходилось видеть. Так лежал он, новый Эндимион[16], в то время как самая современная из Диан склонялась над ним, объятая восторгом перед его совершенством.
В этом романтическом положении она была застигнута сперва кучером ландо, когда он заворачивал на дорогу парка, а затем и архиепископом, наклонившимся над дверцей экипажа. Мисс Уинвуд вскочила на ноги; кучер осадил лошадей, и архиепископ вышел из коляски.
— Мой дорогой дядя, — она крепко пожала его руку, — я так рада, что вижу вас! Помогите мне распутаться с необычайным положением.