— Только пообещай мне кое-что.
— Не играть в квотерс, пока тебя нет?
Иногда я просто не могу устоять и не подколоть его.
Он покачал головой, его лицо внезапно стало серьезным.
— Не забывай обо мне.
— Это было бы довольно трудно сделать.
Он склонил голову набок, задумчиво разглядывая меня.
— Почему?
Я пожала плечами. Если он не собирается ничего объяснять, то и я тоже.
Последнее, что я увидела, перед тем как Дрю исчез в коридоре, была его дерзкая ухмылка. И только тогда, когда он вышел, ко мне вернулось дыхание, которое я бессознательно задерживала.
***
— Привет, Энди, — в мою палату вошла женщина, которую я никогда не встречала прежде, — я доктор Фэллон.
На ней не было белого халата, как на других докторах, вместо этого она была одета в брючный костюм в полоску с болтающимся бейджиком на кармане. Она посмотрела на свободный стул около моей кровати. — Не возражаешь, если я присяду?
Я покачала головой. Не похоже на то, что Дрю уже вернулся с обеда.
Она села и открыла картонную папку, изучая ее содержимое.
— Как ты чувствуешь себя после аварии?
— Простите, какой вы доктор?
Она подняла глаза, ее лицо было спокойным.
— Психотерапевт.
Я округлила глаза.
— Мне нужен психиатр?
— Не совсем. Но иногда у пациентов с отеком мозга нежелательные побочные реакции.
— Побочные реакции? Что это значит?
Она выпрямила ноги и сложила руки на коленях, обхватив папку.
— Ну, некоторые жалуются на сильные головные боли. Некоторые на сбои в памяти. Небольшие галлюцинации.
Я нахмурилась.
— Где я вписываюсь во все это?
— Доктор Эванс упомянул…
Мои глаза вспыхнули, и я повысила голос.
— Упомянул что? — я изо всех сил пыталась втянуть достаточно воздуха в легкие, когда почувствовала, что моя жизнь готова перевернуться с ног на голову. Снова.
Доктор Фэллон наклонилась.
— Нет причин тревожиться. Он просто упомянул, что ты бросила пару фраз, когда вы были вдвоем.
— Вдвоем? Мы не были вдвоем. Дрю был здесь.
Она подняла голову.
— Дрю?
— Да. Дрю.
— Хорошо, — сказала она так, словно не поверила мне.
Почему она не верит мне?
— Также некоторые медсестры упоминали, что они видели, как ты разговаривала сама с собой.
В груди все сжалось, а голова закружилась. Уверена, что в последнее время мой внутренний голос работал сверхурочно, но я никогда не говорила сама с собой. Это безумие.
Мы молча сидели в течение долгого времени. Я решила, что это ее такой подход. Дать пациентам время подумать, чтобы осознать, что они сумасшедшие. Ну, я не куплюсь на это.
Казалось, мы молчали целую вечность, когда доктор Фэллон встала со стула и вышла из моей палаты. Я хотела завопить ей вслед «И не вмешивайтесь!». Но это только доказало бы мою невменяемость.