Я закрыла глаза и запустила пальцы в волосы. Говорю сама с собой? Кем она себя возомнила? Кем себя возомнили доктор Эванс и медсестры? Если я говорю сама с собой — чего я не делаю — то у меня есть все основания на это. Я лишилась своей мечты. Способности ходить. Своей независимости. Мне обрезали долбаные крылья.
Доктор Фэллон вернулась, толкая перед собой инвалидную коляску.
— Я хочу, чтобы ты прогулялась со мной.
— Куда?
— Увидеть Дрю.
— Он обедает со своими родителями.
Она посмотрела на меня, и я увидела небольшие морщинки вокруг ее глаз. Она не верит мне. Но почему?
— Мы можем просто подождать, когда он вернется?
Доктор Фэллон покатила меня в коляске вниз на четвертый этаж. Мы двигались по длинному коридору и остановились, когда здоровенная медсестра с огненно-рыжими волосами и свирепым взглядом встала перед коляской, преграждая путь.
— Извини нас, Марджи, — сказала доктор Фэллон.
Марджи уперла руки в свои широкие бедра, ее пристальный взгляд остановился на докторе Фэллон.
— Я повторюсь. Не думаю, что для нее это хорошая идея находиться здесь.
— И я повторю то, что сказала, — спокойно ответила доктор Фэллон. — Хорошая.
Я посмотрела на Марджи.
— Если вы волнуетесь о его родителях, то он уже рассказывал мне, что они суровые. Я справлюсь с ними.
Марджи прищурилась, пока ее взгляд метался между доктором Фэллон и мной.
— Видишь, — слишком бодро, чтобы это прозвучало правдиво, сказала доктор Фэллон. — Она сильная молодая особа. Она может справиться с этим.
С этими словами она объехала Марджи и продолжила движение по коридору, остановившись около последней палаты справа. Дверь была немного приоткрыта, но недостаточно для того, чтобы видеть, что находится внутри. Она не потрудилась постучать, а вместо этого просто распахнула ее.
Как только глаза привыкли к тусклому освещению в палате, мое сердце перестало биться. Я сидела парализованная. Ошеломленная. Испуганная. Запутанная. Беспокойство Марджи теперь стало понятным. И это беспокойство было не из-за родителей Дрю.
Я схватила колеса дрожащими руками, и медленно закатилась внутрь.
Мои глаза разглядывали то, что предстало передо мной. С закрытыми глазами на кровати лежал Дрю. Кислородная маска закрывала его нос и рот. Его грудь поднималась и опускалась, поскольку вентилятор вталкивал воздух в его легкие.
Я остановилась рядом с кроватью и схватила его безжизненную руку. Независимо от того, как сильно буду стараться, я никогда не смогу согреть его ледяную кожу. С разрывающимся на части сердцем, не отрывая от Дрю взгляда, я задала единственный вопрос, который имел значение.