– Кажется, ему надо на улицу, – нарушил Бен тишину, которая царила между нами тремя.
– Мне тоже так кажется,– согласился Нильс, и поднялся с мягкого белого дивана. Он прошел через
всю гостиную к старому шкафу и достал из одного из ящиков поводок. Обернувшись к нам, он
вопросительно на нас посмотрел.
– Вы не идете?
– Идем, – ответил Бен и также поднялся на ноги. Я еще оставалась лежать на диване, но хотела все
же присоединиться к прогулке, так как в моем животе все неприятно переворачивалось.
– Давай, идем, – Бен встал передо мной и протянул мне руку. Я подала ему свою.
Легко Бен поднял меня с дивана. Когда я немного закачалась, меня тут же схватили сильные руки, удержав на ногах.
– Можно было и не так сильно, – сказал Нильс, держащий меня, и кинул Бену злобный взгляд. Бен
же на это пробормотал какие-то извинения и виновато посмотрел на пол.
– Все нормально? – услышала я его тихий голос, и непонятно почему у меня от этого побежали
мурашки по коже. У меня перехватило дыхание, поэтому я просто молча кивнула и пошла к Брауни, стоявшему посреди комнаты, и провела рукой по его шерсти. Краем глаза я заметила, как Нильс
снова подошел к шкафу и из другого ящика достал пистолет.
– А он нам нужен?
– Там снаружи бегают волки и кабаны. У меня нет никакого желания быть затоптанным только
потому, что Брауни в очередной раз приспичило сунуть нос не в свои дела, – ответил Нильс Бену, который в согласии пожал плечами.
Но этот разговор каким-то образом прошел мимо меня. Мой взгляд не отрывался от пистолета, который, будто в замедленной съемке, исчез в кармане Нильса.
Мой мозг заработал снова, и я почувствовала, как адреналин помчался по моим венам, хотя ничего
особенного и не случилось.
Может быть, мое тело просто догадывалось, что я скоро умру и хотело из-за этого еще раз
использовать все, что у него было. Мне это было только на руку. Однако вопреки моей
решительности тут было кое-что еще, что навевало на меня страх. Я не думаю, что это была смерть.
Думаю, это было скорее сожаление, что я чувствовала к моим похитителям. Все же убить человека
не так-то просто. Может быть, я могла бы их к этому подговорить, однако прежде чем эта мысль
укоренилась в моей голове, я ее прогнала. Что за бредовые мысли? Как будто кто-то убил бы меня, если бы точно знал, что делал. Это, конечно, были преступники, но убийство – это что-то
совершенно иное. Поэтому я должна сыграть на внезапности. Потому что только тогда бы они
заработали на полных инстинктах и тут же пустили бы в ход пистолет. И они выстрелили бы только
тогда, когда заложник начал бы убегать.