– Зона не балуется, – сказал Мора каким-то таким тоном, что оспаривать его утверждение никто не захотел.
– Да, чудеса в решете, – пробормотал Шаман.
– Знаете, коллеги, – Мора поднялся и встал рядом с Молодым. – С умничаниями, конечно, давайте пока завяжем. Но я тут подумал: если средний научный работник с «Янтаря» спокойно оперировал такими знаниями (Мора постучал пальцем по планшету в руках у Молодого), то что же известно, так сказать, руководителям проекта, а?
Сталкеры помолчали, пытаясь прикинуть, какие тайны бытия удалось разгадать научникам под руководством Сахарова.
– Короче, – жестко завершил свою мысль Мора. – Все это нужно пресечь!
– Послушай, бро, – осторожно начал Молодой. – А почему, собственно, пресечь? Это же научный прорыв! Представь себе, что мы станем бессмертными!
– Мы вроде и так бессмертные, – откликнулся Зубр. – По твоим же рассказам о сознании.
– Ну, мы будем бессмертными тут, на Земле! – Молодой воодушевился. – Научимся управлять собственным «я» после смерти тела.
– Или кто-то другой будет управлять нашим «я»… – вставил Шаман.
– Твои бывшие коллеги научились нарушать законы мироздания, – сказал Мора. – Но мне почему-то кажется, что они не удосужились выяснить, какие это может иметь последствия. И еще я подозреваю, что все это было затеяно не ради научного интереса. Они преследуют вполне конкретные цели, иначе бы не скрывались. И ты ведь тоже чувствуешь, как это все воспринимается Зоной? Скажешь, нет? Чужеродный организм, опухоль. Которую нужно удалить.
– Послушай, Мора, для человечества…
– Нет, это ты послушай! – резко прервал его Мора. – Человечество еще не доросло до таких знаний. И вряд ли дорастет вообще.
Молодой задумчиво опустил голову. Мора хлопнул его по плечу и уселся к двери, доставая сигареты.
– А ты что думаешь? – спросил Шаман Зубра.
– Ничего хорошего от вашей науки никогда не было! – уверенно произнес Зубр.
– Дикари! – пробормотал Молодой еле слышно.
– Это откуда? – окликнул Круглов лаборантов, тащивших блок электронного микроскопа.
– Из четвертой, – сдавленно ответил один, с красным, блестящим от пота лицом.
– Аккуратнее, пожалуйста, – попросил Круглов.
Он завернул за угол, успев услышать, как один из сотрудников шепотом высказал предположение о том, куда профессор может засунуть свои просьбы и советы. Спустившись в лабораторный блок, Круглов заглянул к Игнатьеву и тут же закашлялся: все помещение было наполнено густым табачным дымом.
– Сергей Степаныч! – позвал Круглов.
– Тута я! – дурашливым тенорком отозвался Игнатьев.
Профессор сидел за столом в своем удобном кожаном кресле и пыхтел трубкой. Перед ним находилась наполовину пустая бутылка конька, рюмка и несколько яблок.