- Don Migel de Silva, - представился он и низко склонился перед Никой, так что черные локоны парика закрыли ему лицо.
Ника растерянно оглянулась на Клима.
- Он сказал, что его зовут дон Мигель, - перевел Клим.
Он вышел из-за спины Ники, ответно поклонился - конечно, не так изысканно и элегантно - и назвал Нику и себя. Тогда и Ника, вспомнив занятия по фехтовальпластике, - хотя с запозданием, но сделала ответный реверанс, - у нее получилось лучше, чем у Клима.
- Превосходно, - заметил он вполголоса.
- Не смейся, пожалуйста!
- А я и не смеюсь. На самом деле, как в кино.
- Что он сказал сейчас?
- Он извинился за этот, ну... маленький маскарад.
Дон Мигель отступил на шаг и театрально, величественным жестом, который, однако, выглядел сейчас вполне уместным ("Вот что значит костюм!" - заключил Клим), пригласил гостей отужинать - на полукруглом откидном столике под иллюминатором в окружении трех хрустальных бокалов и тарелки с апельсинами стояла пузатая темная бутылка без этикетки. Пробка на бутылке была залита черной смолой.
Нике дон Мигель подвинул табуретку с мягким сиденьем, Клим уселся на крышку ящика, приделанного возле стола к стенке каюты, дон Мигель устроился на таком же ящике, но с другой стороны столика. Каюта была просторная, стены ее были оклеены полированной фанерой, у боковой стенки располагалась низкая широкая лежанка, закрытая шерстяным пледом. На пледе лежала скрипка. Над лежанкой висели круглые часы с тонкой золоченой секундной стрелкой, которая мелкими толчками бежала по циферблату. В углу, за лежанкой, торчала шпага, похоже, старинная - как определил Клим - с изящным эфесом, отделанным серебром.
В узкую торцевую стенку каюты был врезан небольшой телевизионный экран, пониже его чернели круглые ручки настройки.
Пока Клим и Ника оглядывали каюту, дон Мигель безуспешно пытался выковырнуть бутылочную пробку перочинным ножом и сломал тонкое лезвие. Он досадливо крякнул, открыл ящик стола, в поисках заменителя штопора, не найдя там ничего подходящего, обвел глазами каюту, обрадованно вскочил и вытащил из-за лежанки шпагу.
- Не сломайте и ее, - сказал Клим по-испански.
- О, эта шпага не сломается, - заявил дон Мигель. - Старинный толедский клинок - шпаге более двухсот лет, - семейная реликвия, переходит у нас по наследству, я уже не помню, когда и как она появилась в нашей семье.
Острием шпаги он по кусочкам выковырял окаменевшую пробку, и Клим подумал, что, судя по пробке, бутылке лет не меньше, чем шпаге.
Дон Мигель обтер горлышко бутылки салфеткой, налил бокалы - в каюте тонко запахло цветами - и поднял свой бокал.