И она думала о нем с любовью и ненавистью. Недоверие пульсировало в раненом сердце девушки, пока он баюкал ее в объятиях уже в темной карете, но она знала, что он намерен ее спасти. Пускай честь ее рыцаря запятнана и репутация разбилась вдребезги, но он знает — существует долг. Желание уберечь ее от дальнейшего вреда горело в его сердце так же ярко, как и жажда мести. Он винил себя в том, что совершил Норгрейв. Была в этом доля справедливости или нет, однако где-то в глубине души она тоже считала, что Тристан виноват.
— Ты не уснула? — шепотом спросил он, целуя Имоджен в макушку.
— Нет, — пробормотала она.
Высвободив руку из-под накидки, девушка уперлась в мужскую грудь. Несмотря на внешнее спокойствие, сердце герцога билось чаще обычного.
— Вот и отлично. Не забывай — ты сильная и смелая. Тетушка Рут позаботится о тебе. Она сама решит, что делать, можешь положиться на нее, — пообещал он.
Имоджен не смогла бы сказать наверняка, кого он хотел успокоить — ее или себя. Она закрыла глаза, упиваясь теплом его тела. Она сильно замерзла, и внутри все болело так, что ей хотелось плакать. Яркие вспышки света мелькали перед глазами. Имоджен закрыла их. Сначала эти мельтешащие картинки были обрывочными и не несли никакой угрозы. Внезапно перед ее мысленным взором вырисовалось лицо маркиза Норгрейва. Его привычное выражение стало мрачнеть, искажаясь, пока наконец не изменилось до неузнаваемости.
«Интересно, ты расскажешь Блекберну правду? Хватит ли у тебя смелости?»
Имоджен охнула и села на сиденье, оттолкнув обнимавшие ее руки.
— Что с тобой? — хрипло спросил Тристан. Своим резким движением Имоджен напугала его.
— Я… — Она закрыла лицо ладонями и сделала глубокий вдох. — Наверное, я заснула. Это всего лишь сон…
Тристан нерешительно положил руку ей на плечо. Она не отодвинулась, и он стал ласково поглаживать ее по спине.
— Страшный сон…
Герцог немного помолчал, подбирая слова.
— Дорогая, ты можешь мне рассказать? Что тебе привиделось? Думаю, говорить о том, что произошло в доме, тебе еще долго будет трудно, но я и не требую этого от тебя. Это может подождать…
Имоджен подумала, что время, когда она сможет все рассказать, вряд ли вообще наступит. Она отняла руки от лица, и оказалось, что глаза у нее сухие. Она проплакала много часов, поэтому было бы странно, если бы запас слез не истощился.
— Я почти ничего не запомнила. Я даже не сразу поняла, что это сон. Я просто увидела его!
Рука, поглаживающая девушку по спине, замерла. Тристан кашлянул, как если бы у него внезапно пересохло в горле.