— Нравится колокольный звон в башке, а, умник? — крикнул маркиз вслед пятящемуся противнику. — Проваливай, пока цел!
Норгрейв подождал, пока мужчина удалится на достаточное расстояние, чтобы можно было не опасаться ответного удара, и размеренным шагом пошел по тротуару. На ходу он подобрал пустую винную бутылку, взвесил на руке и оглянулся — неудачливый противник как раз скрылся в темном переулке.
Может, догнать и проучить его хорошенько, чтоб не приставал на улице к порядочным людям?
Тристан почувствовал, что рядом кто-то стоит, прежде чем рука Норгрейва обхватила горлышко винной бутылки. Маркиз плеснул вина в стакан другу, потом стал наливать себе — да так, что напиток перелился через край.
— Хочешь напиться? — мягко спросил Блекберн. На самом деле, если бы маркиз ответил: «Да!» — Тристана бы это не шокировало. Напиться до чертиков не самый неприятный способ завершить вечер…
— Хочу! Оставь при себе свои нравоучения, — буркнул Норгрейв, присаживаясь напротив.
В трактире было очень шумно.
— Ты с кем-то подрался.
Маркиз удивленно вскинул брови.
— С чего ты взял? На мне нет крови.
Тристан взглядом указал на его руки.
— Полагаю, ты снял перчатки только потому, что испачкал их в крови какого-то бедолаги. И костяшки на пальцах припухли.
— Впечатляет! — Норгрейв поздравительным жестом поднял стакан, щедро оросив стол вином. — Это все, или у тебя есть и другие догадки на мой счет?
Тристан усмехнулся.
— Для тебя это не первый стакан дрянного вина за вечер.
Норгрейв с довольным видом кивнул.
— Ну, это очевидно.
— И что такого сделал несчастный для того, чтобы ты почесал о него кулаки? — спросил Блекберн, который привык относиться к крайней запальчивости друга как к данности.
Распалить в Норгрейве ярость обычно могла сущая безделица.
Маркиз осушил стакан, посмотрел по сторонам — скорее всего, ища среди завсегдатаев женщину, а может, и двух, которые смогли бы его развеселить, — и только потом ответил:
— Он оскорбил меня.
— Как неумно с его стороны! И что же? Бедолага еще жив? — поинтересовался Тристан, играя вином в бокале.
— Еще дышал, когда я швырнул его вонючую задницу на середину улицы! — признался маркиз в своей обычной, ничуть не смягченной раскаянием манере. — И не моя вина, если какой-нибудь зазевавшийся кучер его переедет.
— Ну еще бы!
По мнению Норгрейва, только идиот мог посметь оскорбить его и за последствия такого поступка он не отвечает.
— Расскажешь, что заставило тебя сорвать злость на незнакомце?
Маркиз, сделав знак подавальщику принести еще вина, некоторое время медлил с ответом.