— Вот-вот, и нашему соседу Холлингсворту тоже, по всей видимости, сказать нечего, — вновь широко улыбнувшись, поспешил согласиться Маклеод. — У него в голове полный бардак, я бы даже сказал — не голова, а мусорная куча. В общем, если бы меня попросили коротко охарактеризовать его, то я назвал бы нашего соседа просто психом.
После этого разговор как-то незаметно перешел на другие темы, но когда я уходил к себе, Маклеод вновь вспомнил о Холлингсворте:
— Когда познакомитесь с ним, расскажете, какое он произвел на вас впечатление.
Встретился же я с Холлингсвортом — когда пришло время — совершенно случайно. На следующий день, ближе к вечеру я решил заглянуть к Маклеоду. К сожалению, его не оказалось дома, и я, развернувшись, на несколько секунд замер на месте, не торопясь пересечь лестничную площадку и зайти к себе. Дело в том, что мне очень не хотелось работать, но за отсутствием возможности скоротать вечер за разговором с соседом мне, по всей видимости, все же предстояло провести этот вечер за письменным столом. Скорее по инерции, чем ожидая ответа, я снова повернулся к двери Маклеода и постучал еще раз.
Совершенно неожиданно для меня в следующую секунду открылась третья дверь, выходившая на нашу лестничную площадку. На пороге появился молодой человек — судя по всему, тот самый Холлингсворт. Я кивнул ему:
— Прошу прощения, я, наверное, слишком громко барабанил в дверь, пытаясь выяснить, сидит ли Маклеод в своей норе или куда-нибудь делся.
— Нет-нет, вы меня ничуть не побеспокоили. — Холлингсворт внимательно разглядывал меня в тусклом свете висевшей под потолком лампочки. — Вы, как я понимаю, наш новый сосед?
Я подтвердил правоту его предположения, и Холлингсворт вежливо улыбнулся в ответ. Затем в разговоре возникла пауза, которую прервал Холлингсворт, причем сделал он это, с одной стороны, легко, с другой — явно со всей серьезностью и ответственностью за дело поддержания разговора.
— Что-то жарко в последнее время, вы не находите?
— Уж не без этого.
— Но мне все-таки кажется, что скоро станет легче, — мягким, я бы даже сказал, робким голосом заметил он. — По-моему, дело идет к дождю, а после дождя всегда легче становится. Я имею в виду — не так душно.
В ответ я пробурчал что-то невразумительное.
Судя по всему, Холлингсворт посчитал знакомство состоявшимся и решил, что мы с ним уже не чужие друг другу люди. Без долгих переходов и предисловий он сообщил мне:
— Я тут по случаю духоты пива решил выпить. Вот думаю, может быть, и вы не откажетесь, если я вас к себе приглашу.
Причин для того, чтобы отказаться, у меня не было, и я прошел за Холлингсвортом в его комнату, где он сразу же протянул мне банку пива. Его комната была несколько больше, чем моя или та, которую занимал Маклеод. Впрочем, толку от этого было мало: в помещении было так же тесно, как и у нас. Просто в большую по размерам комнату впихнули широченную кровать и громоздкий письменный стол. Вместе эти два предмета мебели занимали немалую часть пространства. Чтобы присесть на край кровати, я был вынужден освободить себе место, отложив в сторону груду грязных рубашек. Повторю, не несвежих, а именно грязных. Я даже непроизвольно потер пальцы, которыми брался за ткань, — мне казалось, что на их подушечках осталась жирная пленка. Я огляделся и спустя какое-то время заметил, что комната выглядит как-то необычно, даже странно. Далеко не сразу я понял, в чем тут дело.