— Для этого Жукову и понадобился экскаватор.
— Похоже на то. Но доказать ничего не удалось. Видишь ли, он очень, очень хорошо знает свое дело. Но если тебе нужна психология — когда Жуков был еще мальчишкой, его отец погиб на шахте, в аварии.
— Тоже погребен заживо?
— Не совсем. Кто-то из шахтеров случайно прорубился в заброшенный ствол шахты, а там скопилась вода, и туннели затопило. Тридцать семь шахтеров утонуло.
— Сколько лет тогда было Жукову?
— Лет девять-десять. Его мать, Евдокия, Дуся, как ее все зовут, еще много лет назад рассказывала нашему сотруднику — мол, сын все жаловался, что так своими глазами и не увидел, как это было. Говорит, тогда она впервые поняла, что Владимир не такой, как другие мальчики.
— Он ведь не ради денег старается?
— Конечно, от денег он тоже не откажется, но нет, думаю, он выбирает такую работу, потому что она предоставляет ему редкую возможность.
— Возможность?
— Посмотреть, как кто-то тонет у него на глазах.
Как ни хотелось мне спать, поговорить с Дианой Мэдиган было важнее — нужно было рассказать ей обо всем, что я узнал.
Шесть утра. Она встает рано. И вместо того, чтобы ехать домой, я сделал крюк на пять минут. В ее квартире горел свет.
— Как насчет кофе? — осторожно спросила она.
— Кажется, я уже прошел точку невозврата, — сказал я. — Еще немного кофеина, и я впаду в кому.
Я сел на диван, она — в кресло напротив. Она была в белой футболке, в трикотажных брюках и босиком.
Я рассказал ей все, что мог, из того, что только что узнал. Это было не самое связное изложение, но основные факты я передать сумел.
— Я велел Дороти проверить все возможные места в Нью-Хэмпшире, где сдают в аренду экскаваторы, но она сможет что-то узнать не раньше, чем часов в девять-десять, когда рабочий день начнется.
— Ясно, — сказала она. — А я тут пока просмотрела материалы дела по убийству в Коннектикуте.
— Уже? Но как ты узнала…
Она грустно улыбнулась.
— Нико, тебе надо поспать. Срочно. Ты же сам мне вчера рассказывал. — Она подошла ко мне. — Если ты не дашь отдохнуть своему мозгу и всему организму, может случиться какая-нибудь осечка.
— На этот счет не волнуйся, — ответил я. — У меня осечек не бывает.
— Вот и видно, что у тебя недосып, — рассмеялась она.
Я сам не понял, как мои губы оказались прижаты к ее губам. Потом я поцеловал ее в шею.
— Диана…
Она закрыла мне рот поцелуем и обвила ноги мне вокруг пояса.
— Я понимаю, что так, как раньше, у нас не будет, — сказала она.
— Я думал, это попытка начать все заново.
Она улыбнулась, потянулась ко мне, и я долго не выпускал ее из объятий.