Мерфи провел ладонью по своим кудрям – рыжим, конечно.
– Мы говорили о доказательствах, – напомнил ему Брэндон.
– Я помню, босс. Но вот послушайте. Нет, правда, дальше пошли новости. Сюжеты насчет Битвы за Дугу.
Это было страшное немецкое наступление в Арденнах, начавшееся в декабре 1944 года. Союзники уже добились кое-какого успеха, но сражения все еще продолжались.
– И что было дальше? – Этот человечек вытянул указательный палец, как пистолет, направил его на своего начальника и продолжил: – И в тот момент, когда диктор упомянул германское верховное командование, этот тип снял шляпу.
Брэндон, более всего похожий на облысевшего продавца обуви из своего родного Чикаго, был крайне удивлен.
Но Мерфи этого не заметил. Или, скорее, заметил, но ему было на это наплевать. Он продолжал, глядя в потолок:
– Означает ли это, что он немецкий шпион и агент Хауптмана? Означает ли это, что он диверсант или саботажник? Нет. Я этого не утверждаю. Я просто говорю, что нам надо продолжать за ним следить.
Под словами «за ним» он имел в виду некоего американца немецкого происхождения, который проживал в Куинсе и имел до войны какие-то темные связи с Американской нацистской партией, а недавно его засекли – прямо как в оптическом прицеле бомбардировщика, – когда он фланировал мимо одного завода в Нордене, недалеко от того места, где сейчас заседали эти двое.
Так что Мерфи шел по следу, прямо как Сэм Спэйд[98], когда гонялся за тем неверным мужем.
Брэндон согласился:
– О’кей. Конечно. Продолжай.
А на улице шел снег, и ветер со стуком раскачивал оконные рамы в этой большой и убогой на вид комнате – в офисе официально не существующей конторы.
Она была расположена в шестиэтажном здании на Таймс-сквер, сложенном из песчаника и не имевшем лифта, и смотрела окнами на Брилл-билдинг, где создавалось так много замечательной музыки. Майор, вернее, отставной майор Том Брэндон любил музыку, любую. Музыку, сочиненную на Тин-Пэн-элли[99], классическую, джаз, Гленна Миллера, храни Господь его душу[100], погибшего всего месяц назад, когда тот летел в Европу выступать перед войсками. А вот Джек Мерфи любил – догадайтесь сами! – ирландские народные песни. Чтоб там были волынки, свистульки, дудки, концертино, гитары. Он и сам исполнял всякие дурацкие баллады, особенно после пары стаканчиков ирландского виски «Бушмилл». Голос у него был ужасный, но он оплачивал в баре счет за всех парней, так что Брэндон и остальные ребята из этой конторы едва ли могли жаловаться.
Из конторы, которая официально не существовала.
Точно так же, как официально не существовали и Брэндон с Мерфи, и остальные четверо парней, что сидели в этой жалкой и аскетически обставленной комнате с облезающей со стен краской. Нет, сама операция УСС