– Как ты поняла? – спросил я.
Она склонила голову. Глаза стали серьезными, решительными, но блестели от слез.
– По голосу, – сказала она. И мрачно процитировала: – «Ты зацепил меня, сказав „привет“».
* * *
Эмоциональная простота той ночи, когда мы с Кэти впервые столкнулись лицом к лицу, точнее, лицом к лыжной маске, просто не поддается описанию. Если же обратиться к философии дизайна, то дом – это не просто стены и крыша, это пространство, которое заключено между крышей и стенами. Это чудо основ физики, магия идеальных креплений, дзен ограниченной атмосферы. Назовите это потоком, или фэн-шуй, или хорошими инстинктами архитектора, но, когда дом построен правильно, в нем хочется глубоко вздохнуть, медленно, ровно выдохнуть и расслабиться. Думать не нужно. Вы уже часть дома. Дом сам скажет вам, что нужно делать.
Наш дом, мой и Кэти, был правильным. Благодаря ему все было просто.
– Не нужно сегодня ничего объяснять, – сказал я, когда она опустила дробовик. – Ты не против, если я лягу на пол в маленькой спальне, пока не потерял сознание? Я не привык к дробовикам. – И к тому, какой сильной может быть любовь с первого взгляда.
– Ты хочешь остаться? – спросила она, наклонив голову.
Я кивнул.
– Даже если ты передумаешь насчет стрельбы, я не оставлю тебя ночевать здесь в одиночестве.
Она пару секунд помолчала, рассматривая меня, ее удивительные глаза словно оценивали возможные варианты моих мотивов, потом кивнула.
– Не стоит возвращаться в такую метель. Это просто чудо, что ты сюда добрался. Наверное, полный привод и зимняя резина?
– Нет, у меня грузовик «шеви» сорок седьмого года, боец по характеру. И мне нечего терять.
Положив дробовик, она принесла мне пару одеял и раздутый рюкзак.
– Тут кукурузные хлопья. Ничего лучше у меня нет. Боюсь, подушка получится шумной.
– Не беда. В голове у меня тоже шумит. Спасибо. Увидимся утром.
Я ушел в маленькую спальню, в темноте расстелил одеяла, улегся, подложив под голову шуршащий рюкзак, и уставился в потолок. Она здесь. Я слышал, как она двигается в гостиной, как шуршит по полу ее импровизированная постель. От того, что мы были вместе, ночная тишина пропиталась уютом и безопасностью.
Впервые за двадцать лет, впервые после смерти Мэри Ив Нэтти этот дом снова ощутил в себе жизнь. Мою и Кэти.
Ночь была простой и понятной.
Кэти
Томас завоевал мое сердце в тот миг, когда я смотрела на него поверх дула дробовика, а в его глазах не было ни злости, ни страха, ни любой другой узнаваемой эмоции, кроме потребности убедиться, что я в безопасности. Я знала, как смешно выгляжу в цветной лыжной маске, но он не рассмеялся.